Между ними повисла неловкая тишина, и Люпин сжался в позу эмбриона, уткнувшись лицом в колени. Капли дождя стучались в стеклянные окна и разбивались о сердце Сириуса болезненной тоской.
— Ох, Ремми, — Блэк сглотнул ком в горле и провёл тонкими пальцами по копне мягких волос. — Почему ты не рассказывал нам об этом? Как давно?
По телу Люпина прошлась дрожь, и он поднял взгляд на взволнованного мальчика.
— Я не навещал ее в прошлом году, ты теперь знаешь об этом, — начал Римус едва различимым в тишине голосом, и Сириус кивнул. — Она умерла, когда мне было три года. После моего рождения ее охватила жуткая болезнь, с которой она боролась до последнего…
Мальчик со шрамами запнулся и сделал глубокий вдох.
— Она таяла у меня на глазах, — на детских щечках блеснула соленая слеза. — М-м-меня кто-то проклял, Сириус. Это наказание за то, что я уродлив. За то, что я тёмное с-с-существо!
Сириус почувствовал горячие слезы в глазах. Перед ним был чистый, светлый комочек любви, которому внушили, что он не был достоин счастья. Бедное дитя, ничем не хуже его самого, искренне верило, что внутри него скрывалась тьма. От этой жестокости судьбы Сириусу хотелось кричать, взвывать и требовать, чтобы она прекратила, перестала мучать невинную душу.
— Что насчёт меня? — голос темноволосого мальчишки задрожал от слез. — Что насчёт Питера? Что насчёт Джеймса? Разве мы твоё проклятье?
— Это не то, что я имел вви…
— Разве у тёмных существ бывают друзья? — шёпот Сириуса срывался на хрип. — Что насчёт Хогвартса? Мадам Помфри? Пранков и рождественских подарков? Монстры не заслуживают подобного. Но ты – да. Потому что ты человечнее любого из нас. Ты наша семья, Римус.
Светловолосый мальчик заглянул в хрустальные от слез глаза друга и почувствовал, как внутри него что-то надламывается. Это было похоже на плотину, что трескается и затопляет все в округе. Римус не мог остановить поток слез. Он прижался к Сириусу, уткнулся носом в горячую шею и почувствовал, как начинает рушиться изнутри. Это даже нельзя было назвать плачем. Что-то похожее на смесь спазмов боли и горя. Он не мог дышать, он не мог думать, он ничего не мог делать, кроме как пережить волну эмоций. В своих всхлипах Римус задыхался и глотал немые крики.
Сириус все это время держал его и ничего не говорил. Он просто обнимал дрожащее тело в тёплых руках и тихонько напевал на ухо друга, вырисовывая узоры на спине.
А потом все закончилось, и Римус обмяк измученным в объятиях, икая и задыхаясь. Сириус по-прежнему молчал, игнорируя слюни по всей шее и воротнику рубашки. Он поцеловал друга в макушку и укутал ангельское создание в тёплый плед, не выпуская из смертельной хватки.
— Все плохое закончилось, — прошептал Блэк, сморгнув собственные слёзы. — Дальше мы будем вместе. Всегда.
Римус нашёл опухшими губами щеку Сириуса и прижался в коротком поцелуе.
— Спасибо, — он обмяк на чужой груди и вцепился ручками в атласную рубашку друга.
— Спокойной ночи, — темноволосый мальчишка улыбнулся сквозь окутывавший тело сон и сплёл худенькие пальцы со своими.
Гроза смолкала, и стук сердец обоих детей находил общий убаюкивающий ритм.
Комментарий к Year 2 (1)
Спасибо всем, кто комментирует!:3 Данная работа уже много значит для меня!
========== Year 2 (2) ==========
Рождество у Поттеров стало одним из самых незабываемых событий в жизни Сириуса. Возможно, самым особенным было то, что родители Джеймса никогда не обращались с ним как с изгоем или гостем, что Вальбурге Блэк удавалось с удивительным мастерством. Они относились к нему как ко второму сыну – обнимали его, ругали, угощали и играли с ним в квиддич… Подобное внимание было чуждо Сириусу, и в результате чего он упивался им, как измученный жаждой пес.
Первым делом по прибытии в поместье Поттеров двое мальчишек украли из отцовской библиотеки книгу об анимагии. Две недели каникул они провели в изучении древних текстов, пытаясь расшифровать незнакомые слова и заклинания.
— Как только мы сделаем это, — Джеймс устало ткнул в книгу. — Перепишем все правила с чистого листа. Такую чертовщину невозможно читать!
Несмотря на трудности, Сириус чувствовал, что они приближались к реализации задуманного. И в Хогвартс он возвращался в трепетном волнении поскорее рассказать об успехах Римусу.
— Джеймс! Сириус! Джеймс! — как только двое мальчиков вернулись в родную комнату, Питер бросился к ним с объятиями. — Вы не поверите, что придумал Римус!
Блэк с интересом выглянул из-за плеч Петтигрю и нашёл глазами рядом стоящего мальчишку.
— У нас теперь есть название! — не унимался Питер и начал подпрыгивать на месте.
— Мародеры, — наконец подал голос Люпин. — Я вчера пошутил, что МакГонагалл наверняка соскучилась за праздники по нашим проделкам. И название внезапно пришло в голову!
Джеймс не смог сдержать восторженный писк.
— Это гениально! Люпин, ты гений!
Сириус одобрительно кивнул и пересёк комнату, чтобы обнять светловолосого мальчика.
— С возвращением, — промурчал тот на ухо Блэку.
С тех самых пор, как Люпин разревелся в кровати лучшего друга, он так и не нашёл силы поговорить с ним наедине. От чего-то его откровение смущало обоих мальчиков, и они не обсуждали произошедшее до самых каникул.
— Как прошли ваши праздники? — Джеймс дотащил до кровати тяжёлый чемодан и улёгся на простыни.
— Отлично, — улыбнулся Римус и присел на ковёр. — С нами ходила гулять… Барабанная дробь! Эванс!
— Да ты гонишь! — Джеймс подпрыгнул на месте и ахнул то ли от ужаса, то ли восторга.
— Они с Римусом теперь все время пропадают в библиотеке, — Питер закатил глаза и бросил вызывающий взгляд в сторону мальчишки в очках. — Кажется, у тебя появился соперник, Джеймс.
— Не неси чепухи, — Римус грозно посмотрел на пухлого, и щеки его залились краской. — Мы просто дружим! Она мне помогает с зельеварением.
— У тебя учащается дыхание рядом с ней? — лицо Джеймса вдруг стало серьёзным.
— Что? — Люпин непонимающе уставился.
— Ну, твои ладони потеют, когда она рядом? Хочется глупо хихикать? Улыбаться?
Римус взглянул на Сириуса, словно у того находился спасательный круг, но длинноволосый мальчишка лишь вытянул руки перед собой.
— Понятия не имею, о чем он, — Блэк кивнул в сторону Джеймса.
— Я пытаюсь выяснить, нравится ли ему Лили.
— Хочешь определить по поту на ладонях?
— Да! — Поттер снова изучающе взглянул на Римуса. — Когда она говорит с тобой, ты ощущаешь лёгкое головокружение?
— Н-нет, — нахмурился Люпин. — Нет, Мерлин! С чего бы?
— Ну, я так чувствую себя рядом с ней, — Поттер опустил взгляд в пол. — Мама говорит, что это признаки влюбленности.
— Ты мерзкий, — хихикнул Сириус. — Не дай Мерлин, мы подцепим похожую дрянь.
— Ха–ха, — ровным тоном протянул Джеймс и кинул подушку в сторону смеющегося друга. — Смотри мне, Люпин. Почувствуешь подобные сигналы от себя или от неё, я вам покажу зельеварение.
— Запомните, дети! — Сириус прижал руки к груди. — Никогда не заглядывайтесь на женщину Поттера, а то он откусит вам головы.
Трое мальчишек рассмеялись, но Римусу было совсем невесело. Его тело замерло в оцепенении, и он испуганно взглянул на Блэка.
Не может быть. Или… может?
***
Последующие несколько дней Римус не мог есть. Близившееся полнолуние колючими иглами пробиралось под кожу и забирало желание пить, спать, существовать. Он был похож на тень самого себя, и выполнял все необходимые действия для выживания по инерции, нежели же по собственной инициативе. Дурные мысли только сильнее действовали бедному мальчику на нервы. Джеймс был не прав. Он не мог быть прав. Учащенное сердцебиение, головокружение и глупый смех не всегда означают, что тебе кто-то нравится. Иногда это признаки плохого самочувствия или приближающегося превращения. Он не мог приравнивать свои чувства к тому, что Джеймс испытывал к Лили. Мальчикам не нравятся мальчики, и уж точно они не влюбляются в них.
— Римус! — он заметил бегущего к нему Блэка. Только не сейчас. — Ты скоро станешь прозрачным, если не поешь.