Когда он вошел внутрь, то встретил гробовую тишину. Ребята, вероятно, выскользнули наружу с мантией невидимкой. Но Люпин был уже слишком измотан и хотел лишь одного. Стянуть ботинки и рухнуть на кровать. Занавески Сириуса были подозрительно закрыты, но Рем не стал обращать внимания, пока… не раздался кашель.
Люпин не имел права лезть не в своё дело, поэтому плотнее укутался в одеяло и захлопнул тяжелые веки.
Еще один протяжный кашель. И он прозвучал так влажно, тоскливо и обрывисто… Слишком знакомо. Точно так же, как тот звук, что Римус слышал в лазарете на протяжении четырёх дней.
Его сердце упало в пятки. Сириус заразился? Почему он не был в больнице? Почему здесь не было ребят, чтобы помочь?
И вдруг кашель стал таким громким, протяжным и отчаянным, что все тело Римуса застыло от страха, и он вылетел из кровати. Раздвинуть шторы он не мог, теперь между парнями было непреодолимое расстояние.
— Бродяга? — позвал он, и кашель стал глухим. — Бродяга, ты в порядке? — руки Лунатика начали дрожать от страха.
— Да, — прозвучало так тихо, голос Сириуса был неузнаваем. — Просто подавился… соком.
Римус, конечно, не поверил в это, но он не мог заставить Сириуса разговаривать. Секунду он поколебался и потоптался на холодном полу босиком… И Блэк снова отчаянно закашлялся, хватая ртом воздух.
Старые инстинкты Люпина заставили его броситься на помощь и распахнуть шторы настежь.
И то, что он увидел, заставило все тело замереть в ужасе.
Сириус лежал в форме эмбриона на кровати, в своей красной пижаме. Рот в крови, повсюду салфетки с бордовыми пятнами. Парень дрожал и был так бледен, что не мог взглянуть на Римуса.
— Какого хрена… — прошептал Люпин сдавленным от боли голосом и присел на кровать. Сердце бешено колотилось в груди. Его взгляд изучал мертвенно-белого парня, мучительно кашляющего в салфетку. — Почему ты не в больнице, Сириус?
— Уходи, — Блэк едва мог говорить с кровью во рту. — Ты з-заразишься.
— Нет, — Римуса трясло. Он не мог смотреть на Бродягу в таком состоянии. — Я отведу тебя в больницу. Где остальные?
Сириус сглотнул, а затем посмотрел на него, бледный и потный. Римус, наверное, никогда не видел в серых глазах большего холода и пустоты.
— Они ообещали принести зелье… п-помогает остановить крово… — громкий влажный кашель. — Т-течение, — Блэк уставился в потолок, подальше от испуганного взгляда Римуса. Он дрожал так сильно, словно замерзал от холода. — Больничное крыло заполнено, — голос звучал так сдавленно и болезненно. На два тона ниже. — Помфри все равно не сможет помочь. Без разницы, где умру.
Луни ощутил, как все тело затрясло в панике. В горле пересохло, руки сжали простыни.
— Не говори так, — прошептал он, не в силах говорить громче. — С тобой все будет в порядке. Ты не умрешь.
Казалось, Люпин пытался убедить самого себя. Чертов кошмар. В отношениях или на грани ненависти – не имело значения. Он не мог представить себе мир без Сириуса Блэка.
— Честно говоря, все равно, — проговорил Блэк и внезапно серые глаза засияли влагой. Он начал яростно кашлять в шелковый рукав пижамы. Влажные прядки волосы выбились из пучка.
— Тебе холодно, — Люпин вскочил с кровати, но ноги не слушались. Первый попавшийся свитер должен был помочь. — Вот, надень его.
Сириус жалобно взглянул Лунатику в глаза, и мокрая дорожка слез скатилась по окровавленной щеке.
— Я не могу сесть, — прохрипел он тихо.
И страх заполнил рассудок Римуса так яростно, что он чуть не выругался матом вслух.
— Все в порядке, — Люпин натянул болезненную улыбку и мягко приподнял Сириуса за плечи и голову.
Он помог брюнету облокотиться о спинку кровати, осторожно поднял худенькие руки и надел голубой свитер. Дрожь на секунду освободила Блэка, и он облегченно вздохнул. Сделав глубокий вдох, парень внезапно замер… и глаза наполнились слезами.
— Ч-что? — каким же беспомощным Римус себя чувствовал.
— Он пахнет тобой, — Сириус сжал салфетку в трясущихся пальцах и выдохнул так, словно пытался сдержать слезы. — Пожалуйста, уходи, я п-попробую заснуть.
Но Римус не мог оставить его. Не в таком состоянии.
Он отчаянно хотел возвратиться в прошлое, взять свои слова обратно, вернуть время вспять. Чтобы заползти под одеяло Сириуса и прижать парня к груди. Сказать ему, как сильно он его любит, как ему жаль. Поцеловать каждую слезинку на прекрасном лице, укрыть одеялом и вытереть с алых губ кровь.
Но он больше не имел права этого делать.
— Выпей воды, — дрожащими руками Люпин наколдовал жидкость в стакан.
Блэк покорно сделал маленький глоток, затем подавился и закашлялся ещё сильнее.
— Ложись, пожалуйста, — Римус не знал, чем ещё помочь до прибытия Мародёров.
Он забрал стакан у парня и помог ему аккуратно лечь обратно на подушку. Маленький, болезненный и беспомощный. Сириус заслужил всей заботы во вселенной.
— Уходи, пожалуйста, — продолжал повторять Блэк, глаза были прикованы к рукам Римуса. — Уходи.
Люпин не хотел его беспокоить, особенно сейчас. Но он взял тёплое покрывало и укутал парня, словно младенца.
— Зачем ты это делаешь? — глаза Сириуса наполнилось влагой, и их взгляды встретились. — Ты ведь не… любишь меня.
Римус ненавидел себя так, что готов был задушить собственными руками.
— Я волнуюсь, — искренне прошептал Луни. Зияющая дыра в его сердце горестно заскулила. — Чем я могу помочь?
Сириус на мгновение замолчал, прикусив нижнюю губу, а затем посмотрел Лунатику прямо в глаза. Черты лица смягчились, серые холодные глаза оттаяли.
— Скажи мне, пожалуйста… почему
Римусу не нужно было догадываться, о чем спрашивал парень. Он достаточно хорошо знал Сириуса. Знал, что именно съедало его заживо. Ему нужно было знать, почему исчезла любовь.
Но у Люпина не было ответа.
— Что я сделал не так? — окровавленные губы Сириуса дрогнули, и он снова стал похож на маленького потерянного ребенка. — Почему?
Лунатик поджал к груди колени и склонил на них голову. Что-то в сердце болезненно екнуло.
— Я не знаю, Бродяга… — прошептал Рем и заглянул в серые глаза, наполненные слезами. Ему захотелось ударить себя. — Ты не сделал ничего плохого.
Сириус издал сдавленный звук, похожий на смешок, и вновь принял сидячее положение.
— Я продолжаю спрашивать себя, как любовь могла исчезнуть, — Блэк отвел взгляд и шмыгнул носом. — И я не могу найти ответа. Это из-за того, что я слишком много ныл? Я тебя раздражал? — Сириус снова посмотрел на него, из блестящих глаз потекли слезы. — Я не хотел, Римус, пожалуйста, п-прости меня.
Люпин отрицательно замотал головой. Он не мог этого слышать, просто не мог продолжать причинять Бродяге подобную боль.
— Это потому, что на твоих вещах везде мои волосы? Это из-за того, что я не заправлял никогда кровать? — Сириус начал всхлипывать. — Я исправлюсь, Римус, я обещаю!
Лунатик ощутил горячие слёзы в глазах. Что он наделал? Что он, блять, натворил?
— Пожалуйста, Римус, скажи мне, — Сириус схватился за его ладонь холодными пальцами. — Это из-за крошек в кровати? Или из-за шоколадного молока, что я выпил? Я куплю тебе новое, я обещаю.
Люпин громко всхлипнул и бросился вперёд, прижав к себе дрожащего Бродягу. Тепло вновь окутало обоих пленительной тоской.
Потому что жить без прикосновений друг друга было немыслимо.
Пальцы Сириуса нашли путь к кудрям Рема, прижали его грудь к своей. И Люпин гулко выдохнул в горячую шею.
— Ты не сделал ничего плохого, — прошептал Римус и нежно погладил брюнета по спине. Все его тело кричало от любви. — Мне так жаль.
— Мне нужно знать… — Блэк отстранился и умоляюще посмотрел Люпину в глаза.
— Пожалуйста, Бродяга, пожалуйста, двигайся дальше, — светловолосый коснулся прекрасного лица своей ладонью. — Тебе нужно двигаться дальше.
Сириус издал обессиленный звук и резко отодвинулся, вновь посмотрев на Римуса ледяными глазами.