Сириус упал на влажную землю рядом со своим другом и протянул завёрнутый в салфетки сэндвич.
— Я не голоден, — мальчик со шрамами посильнее укутался в бордово-золотистый шарф и перевёл взгляд на таящий снег на берегу замёрзшей реки.
— Ты ничего не ешь, — веселье исчезло из голоса Блэка, и он внимательно посмотрел на сжавшегося в потертое пальтишко друга. — Ты плохо спишь. И самое худшее – избегаешь меня.
— Полнолуние, — пробубнил продрогшими губами Люпин.
— Посмотри на меня.
Римус неуверенно заглянул в глаза Сириуса и замер.
На розовых от мороза щечках друга красовались снежинки, а густые шелковистые волосы спадали на обмотанный вокруг шеи шарф. Алые губы расплылись в нежной улыбке, и ямочки украсили ее, как только Римус встретился с Сириусом взглядом.
Учащённое сердцебиение. Сбитое дыхание. Лёгкое головокружение.
— Ты сейчас же съешь этот сэндвич, — пар исходил изо рта Сириуса и добирался до самых губ Люпина. — При мне.
Римусу захотелось разреветься на месте. Как это могло случиться? Он был проклят, он был действительно проклят. Столько жутких вещей не могло выпасть на судьбу одного человека. Как он мог влюбиться в лучшего друга? Можно ли было надеяться, что Джеймс все напутал?
Он не мог быть геем. Просто не мог. От одной мысли Римуса бросало в холод. Он и так волшебник–оборотень, потерявший мать. Что он сделал этому миру? За что его так наказывали?
Ему ещё никогда не было так страшно.
— Я хочу побыть один, — Римус вышел из оцепенения и отвёл взгляд. Главное было – сохранять привычную интонацию, без какого-либо выражения, словно пытаешься сделать вид, что тебе дела нет.
— Что случилось? — голос Сириуса смягчился, и он положил подбородок на плечо друга. Холодный кончик его носа защекотал щеку светловолосого мальчика, отчего пришлось втянуть лёгкими воздух и сжаться на месте.
— Завтра полнолуние, — Римус попытался перевести тему, но сердце вырывалось из грудной клетки. — Я хочу побыть один.
Он все напутал. Никто прежде не дарил ему столько заботы, как Блэк. Прикосновения друга были магическим исцелением, тёплым пледом, окутывающим израненную душу. И это вызывало в нем такой трепет. Прикосновения. Не любовь. Сейчас было самым главным – истребить чертовых бабочек, которые скручивали живот.
— Не грусти, — Сириус сильнее прижался к другу. — Я не люблю, когда ты печалишься.
Дрожащей рукой, спрятанной в поношенной рукавичке, Римус ощутил холодную ладонь Сириуса. Тот нащупал его большой палец и нежно, едва ощутимо, сомкнул их руки в замок.
И Римусу стало тихо. В груди стало почти неестественно спокойно. Как будто сердце остановилось.
Необъяснимая внутренняя тишина окутала светловолосого мальчишку и растеклась теплом по всему телу. Это была их особенная тишина. Они не делились с ней никем и аккуратно хранили, будто хрупкий фарфор.
«Если это не любовь, то какого это испытывать чувства по-настоящему?» — задумался Римус.
Прямо сейчас он ощущал себя парящим над землей. Словно это именно то, о чем он читал в романах. И то, ради чего люди оставались в живых.
— Обещай, что я увижу тебя завтра утром, — лицо Сириуса было так близко, что, поверни Римус голову, их губы соприкоснулись бы. — Я всегда плохо сплю, когда ты запираешься в хижине. Хочу знать, что ты вернёшься.
— Я вернусь, — выдохнул светловолосый мальчик. Он теперь знал почему.
***
— Мистер Поттер, сколько раз повторять, Римус очень плох, и я не впущу к нему посетителей, — голос мадам Помфри прозвучал очень строго, но недостаточно, чтобы трое мальчишек отступили.
— Он хотел бы видеть нас, — захныкал Джеймс и уставился на женщину умоляющим взглядом.
— Пожалуйста, мадам Помфри, — Сириус включил свой «шарм» и захлопал ресницами. — Мы принесли шоколад и его любимого плюшевого мишку. Это поднимет Рему настроение.
— Мистер Блэк, вам знакомо слово «нет»?
— Мы можем договориться, — подмигнул ей Сириус. — Вы даже не представляете, какие связи у старинного и благородного дома Блэков. Просите, о чем только хотите.
— Мистер Блэк! — в ужасе ахнула мадам Помфри. — Вы что, предлагаете мне взятку?
— Ладно, вы не оставили нам другого выбора, — Джеймс выдохнул и в поражении упал на колени. — Пожалуйста! Пожалуйста! О святая и неповторимая мадам Помфри!
Сириус и Питер подхватили друга на земле и склонили головы перед лекарем.
— Это совсем неуместно! Живо поднимитесь с колен! — женщина не могла больше сдерживать смех.
— Впустите их, пожалуйста, — голова Римуса выглянула из-за шторок, и он обратил на себя внимание присутствующих.
— Ладно-ладно, — голос мадам Помфри был полон смирения. — Только прекратите этот цирк!
Сириус победоносно подпрыгнул на месте и побежал в сторону больничной койки, где сидел его улыбающийся друг.
— Это было настоящее шоу, — Люпин сумел выдавить смешок через боль.
Сириус присел к нему на постель и взял родную руку в ладошки. Тёмные круги под глазами, застывшая кровь на пухлых и бледных губах, свежие ссадины — все искажало невинное личико. Опять Римус был в своей больничной рубашке, настолько свободно болтающейся, что та оголяла острые плечики.
— Что ж, это было весело, — рассмеялся Джеймс и бросился на стул, стоявший рядом с кроватью. Питер присоединился к ним и плюхнулся в ноги к пострадавшему.
— Итак, мистер Люпин, как вы себя чувствуете? — Блэк поправил одеяло и погладил через него худенькие коленки.
Римус вдруг отвёл в сторону взгляд, и Сириус подумал, не причинил ли он ему боль. Хотя вряд ли. Это трогательно забитое существо переживало немыслимые Блэку пытки каждый месяц, не жалуясь на боль или очередной шрам. Принимая свою участь без криков отчаяния. И даже находя в себе силы улыбаться и бороться за каждый последующий день.
— Бывало и хуже, — что-то во взгляде светловолосого мальчика было настолько тоскливым, что Блэку захотелось его крепко обнять и не отпускать, пока тому не станет чуть лучше.
— Мы принесли шоколад, — Джеймс протянул несколько плиток и горсть мармеладных конфет.
— Вы меня балуете, — Римус потянулся за подарком и осторожно принялся разворачивать золотистую обертку.
— Не балуем, а пытаемся сохранить Питера в форме, — улыбнулся Джеймс.
— Я то тут причём? — нахмурил брови Петтигрю.
— Если мы не будем отдавать запасы конфет Римусу, то ты их все слопаешь! — высунул язык Поттер и издал звуки чавканья. Питер показал ему средний палец.
Сириус тихо рассмеялся и перевёл взгляд на Люпина. Тоненькие пальчики отломили три дольки шоколада и с жадностью запихнули в рот. Отчего-то эта картина страшно умиляла, и хотелось затискать усталое, израненное существо. У Римуса всегда были особенные отношения со сладостями. Сириус пришёл к выводу, что отец не часто кормил подобными угощениями сына. Но они всегда делали мальчишку со шрамами счастливее.
— Ты испачкался, — Блэк улыбнулся уголком рта и дотронулся большим пальцем до щеки Римуса, отчищая от коричневого пятнышка. Кожа у него была удивительно мягкая.
Римус вдруг широко распахнул глаза и залился розовой краской. Ладошка мальчика, спрятанная в руке Блэка, выскользнула в жарком поту. И Люпин отвёл глаза, тяжело сглотнув.
— Все хорошо? — Сириус замер в недоумении.
— Я хочу спать, — Люпин жалостливо взглянул на Джеймса. — Вы можете уйти?
Поттер обменялся взглядами с друзьями и одобрительно кивнул. Сириус не мог отделаться от чувства, что это была его вина. Римус выглядел так, словно сейчас расплачется. И в помещении вдруг стало невыносимо холодно.
— Мы пойдём на урок, — Джеймс поднялся со стула и указал друзьям на выход. — Тебе занести вечером конспекты?
— Спасибо, — Римус выдавил грустную улыбку и закутался в одеяло.
Сириус до последнего не хотел подниматься, но Джеймс похлопал его по плечу и метнул строгим взглядом в сторону дверей. На выходе он схватил длинноволосого за локоть и отвёл в угол, попросив Питера не обращать внимания и идти на Трансфигурацию.