— Сириус, ребята могут… — но слова Римуса затерялись, потому что Блэк впечатал его в стену, поцеловал в откинутую шею и принялся судорожно расстегивать ремни.
Римус застонал в их приоткрытые влажные рты, отчаянно прижимаясь к бёдрам Бродяги. Они бросали по пути к кровати одежду, срывали друг с друга все ненужные слои, отчаянно жаждая увидеть наконец обнаженные тела. Словно дикое животное, Сириус повалил светловолосого на кровать, уселся сверху и вжал в простыни. Римус никогда в жизни не был так возбужден. Это было чистое звериное желание. И, конечно же, любовь. Боже, так много любви.
Он чувствовал, как эхо его собственного пульса разносится по всему телу, стучит, словно барабан. Обхватывая обеими руками голую спину Сириуса, Лунатик двигался навстречу вперед. Пока они не оказались прижаты друг у другу, горячие, близкие и задыхающиеся.
— Я, — прошептал Римус, глаза закатывались от удовольствия. — Я…
— Ч-что? — Бродяга прикоснулся рукой к внутренней части его бёдер. — Что, я… что?
— Люблю тебя, — заскулил Лунатик, когда его коснулись там.
Сириус зарычал и устроился удобнее между ногами своего парня. Его кожа была все такой же мягкой, как и сохранилось в памяти Луни. И линии тела были такими знакомыми, но особенно-новыми. Римус позволил Сириусу забрать управление, лёжа под ним и дрожа от удовольствия. Его окутал запах сигарет и дорогого парфюма.
И Рем потерялся в долгожданных прикосновениях, в их едином дыхании и телодвижениях. Сириус ставил засосы своим ртом, крепко обхватывая бедра Римуса и двигаясь так чертовски быстро. Люпин буквально срывался на крики.
Блэк постанывал в ухо, кусал в шею. И этот звук, Боже. Римус сделал бы все, чтобы слышать его вновь и вновь.
Все закончилось для обоих за слишком короткий промежуток времени.
Но у них была вся ночь, и Римус позаботился о том, чтобы Сириус снова почувствовал, как сильно его любят и желают.
***
Когда Бродяга распахнул веки, он не сразу осознал, где находится и что происходит. Он так привык просыпаться в одиночестве, что практически забыл о событиях прошедшего вечера.
Но первое, что он увидел, было нежное лицо Римуса, тихонько посапывающего в подушку. Крепкие руки сжимали Сириуса, словно брюнет был для него огромным плюшевым мишкой.
Блэк улыбнулся, как ему показалось, самой довольной и искренней улыбкой за долгое время. Он коснулся мягких кудрей Римуса, по которым так сильно скучал. Провёл пальчиком по тонкому шраму на верхней губе. Маленький порез сиял возле неё, и Блэк взволнованно сглотнул, вспомнив, что разбил ее Люпину несколько дней назад. Теперь же хотелось расцеловать губы и забрать всю ту боль, что мог причинить.
Светловолосый громко выдохнул, а затем замер. Сонные веки слегка приоткрылись, и он сделал вид, что кусает палец Сириуса, возле своей губы. И брюнет тихонько рассмеялся от умиления.
— Доброе утро, котенок, — Блэк поцеловал кончик веснушчатого носика и прижался ещё ближе в объятия. Мечтательно вздыхая.
— Я все еще сплю? — Римус улыбнулся и приоткрыл один глаз. — Ты моя галлюцинация?
Боже, каким же горячим был осипший голос Лунатика по утрам.
— Нет, — Сириус чуть не простонал от удовольствия. — Все это реально, как и твои фиолетовые засосы по всей шее.
Они сонно рассмеялись и уткнулись носами друг в друга.
— На этот раз ты не убежишь? — промурлыкал Бродяга, изучая взглядом веснушки и светлые реснички.
Римус полностью распахнул глаза, и в зрачках промелькнула грусть.
— Больше никогда, — Римус погладил обнаженную спину ладонями, посылая волны мурашек по позвоночнику. — Я сделаю все, чтобы доказать тебе свою любовь.
— Ничего не надо доказывать, просто говори со мной о всех переживаниях.
— Я буду. Каждый раз, когда станет страшно, — прошептал Римус и нежно поцеловал в губы. — Я обещаю тебе.
И это было все, что Сириусу нужно было услышать.
В следующую секунду Римус перевернулся и повалил Бродягу на матрас, покрывая все лицо поцелуями. Нос, скулы, щеки, губы, лоб, виски. Сириус таял под ними и весело хихикал, делая вид, что уворачивается. Долгожданное спокойствие, счастье наполнило его желудок трепещущими бабочками.
— Меня атакуют! Помогите! — Сириус громко смеялся, пытаясь выскользнуть.
— Атака щекоткой! — Римус провёл руками по его рёбрам, и оба парня замерли.
Дежавю.
—Н-н-нет, мне хорошо одному.
— Ложь, ты выглядишь грустным, — Сириус приподнял голову и взглянул прожигающими серыми глазами. — Никто не должен грустить в Рождество.
С этими словами он коварно ухмыльнулся и повалился на Римуса.
— Атака щекоткой!
Люпин не знал, куда себя деть, когда пальцы длинноволосого мальчика очутились на рёбрах и стали бегать по ним с невыносимой скоростью.
— Сириус, нет! — смех вырывался сам собой. — Прекрати!
Но Блэк не прекращал, а только сильнее мучал.
— Сдавайся, Люпин! Мы идём кататься на коньках или я уничтожу тебя щекоткой!
— Нет! — Римус начал смеяться во весь голос. — Х-х-хорошо! Ладно, ладно! Уговорил!
Сириус поднял руки и гордо уставился на измученного соперника.
— Ты сам согласился.
— Под пытками! — не мог перестать улыбаться Римус.
— Тебе понравилось, — улыбнулся в ответ Сириус, а затем упал прямо на грудь светловолосого мальчишки. — Мы сделаем это Рождество незабываемым.
Римус не мог дышать от такой незнакомой близости. И когда Сириус обвил руки вокруг его худощавого тельца, он почувствовал, что сердце бьется прямо о грудь Блэка.
— Тебе не понравится дружить со мной, — тихим голосом проговорил Люпин.
— Это мы ещё посмотрим.
Сириус положил руки на грудь Люпина и приподнял голову, чтобы взглянуть в зелёные глаза.
— Я от тебя так просто не отстану.
Сириус улыбнулся воспоминанию. Им было всего одиннадцать лет. И как много им ещё предстояло пройти вместе.
— Хочешь сегодня прокатиться на коньках? — прошептал Люпин, и взгляд его был таким нежным и мягким. Он тоже это вспомнил.
— Тебе не понравится дружить со мной, — Сириус широко улыбнулся, обвивая шею, нависшего над ним парня.
— Это мы ещё посмотрим.
Губы Римуса коснулись приоткрытого рта Бродяги. И оба простонали от удовольствия. Горячие взрослые тела переплетались друг с другом.
— Сириус, ты спишь? — раздался за шторами голос Джеймса.
И парни взволнованно переглянулись между собой.
— Ты иди первым, — Римус чмокнул его в губы и легонько пихнул.
Сириус озлобленно прохрипел, но снял волшебной палочкой заглушающие чары.
— Да, Джеймси, — Блэк обернул простыню вокруг обнаженных бёдер и высунул только голову между штор. Улыбка расплылась по его счастливому лицу.
— Почему ты ухмыляешься, как придурок? — Джеймс с любопытством посмотрел на него, застегивая рубашку. — Хорошо прошло свидание с Элли? Она не там случайно с тобой?
— Приятно познакомиться, я – Элли, — появилась еще одна улыбающаяся голова между шторками, Римус обнял Сириуса за талию.
Глаза Джеймса расширились, а затем он раскрыл в испуге рот, хватая ртом воздух.
— Да вы, блять, издеваетесь… — он схватил подушку со своей кровати и бросил Римусу прямо в лицо. Смеющийся светловолосый чуть не повалился на Блэка. — Какого хрена, вы двое!? Какого хрена!?
— Что? — Питер вылетел из ванной. Зубная щетка в одной руке. Он замер, как только увидел смеющихся Сириуса и Римуса, запутавшихся в одной простыне. — Ни за что, блять… Не-а! Я убью вас!
Римус покрепче обнял Сириуса, защищая от нападок. Оба задыхались от смеха.
— Нам очень жаль… — тихо начал Лунатик.
— Нет-нет, это совсем не смешно, ребята, — Питер покраснел. И атмосфера в комнате вдруг стала ужасно неловкой.
— Вы напугали бедного Питера до смерти позавчера! — Джеймс действительно был в ярости. — Прекратите так делать. Просто прекратите это!
— Нам очень жаль, — Сириус почувствовал, как стыд наполняет его. — Пити, мы купим тебе все, что ты захочешь.