— Купите себе мозги! — Петтигрю бросил в них еще одну подушку. Римус крепко обнял пострадавшего Сириуса со спины. — Когда вы двое поймете, что ваша борьба бессмысленна. Это не идет никому на пользу!
— Он прав, — черты лица Джеймса смягчились. — Посмотрите на вас двоих. Вы не можете жить друг без друга. В следующий раз мы просто закроем вас в комнате, пока вы не помиритесь.
— Следующего раза не будет, — Люпин поцеловал Сириуса в макушку.
— Ха, чушь собачья! — Джеймс взмахнул руками. — С вами двумя никогда нельзя быть уверенным.
— Вы просто обязаны извиниться перед нами. И всем четверым следует пройти сеанс групповой терапии, — наконец улыбнулся Питер. — Блятские американские горки вы тут устроили, пацаны. Я раньше думал, что между двумя парнями все проще, без всякой бабской херни. Он меня не любит, он меня не целует, я обиделась. Но нет, тьфу, вы двое хуже девчонок!
— Мы исправимся, ребята, — пообещал Римус. — Я облажался, я и буду отчитываться. Просите, что хотите. Могу делать всю вашу домашнюю работу до конца семестра.
Джеймс прищурил глаза и уложил руку на подбородок.
— Хм-м, звучит заманчиво, не буду врать, — Поттер понизил тон и выставил указательный палец. — Но что еще ты можешь предложить?
— Эй, не будь жадиной! — Сириус усмехнулся и наклонился ещё ближе к горячей груди Римуса. — Он должен загладить свою вину передо мной, так что становитесь в очередь. Я его уже забронировал.
— Хорошо, — Джеймс улыбнулся, а затем прикрыл глаза рукой. — А теперь укройтесь получше простынями. Я вижу ваши… причиндалы.
Сириус рассмеялся, увидев как сильно покраснел Римус. Светловолосый судорожно обмотал вокруг них одеяло.
— И эти засосы… — Питер поморщился и помахал в сторону парней. — Что вы блять творите ночью? Римус, по тебе пылесосом прошлись?
— Что такое пылесос? — улыбался Блэк, не имея ни малейшего представления о маггловских технологиях.
— Твой рот, Бродяга, — рассмеялся Джеймс и подошёл ближе к Питеру, чтобы пихнуть плечом за хорошую шутку.
— Они над нами издеваются, возвращаемся в убежище, — Сириус надул губы и поспешил затолкать Римуса обратно в постель.
— Если серьезно, мы рады за вас, — донёсся смеющийся голос Сохатого. — Всегда лучше, когда вы вместе.
И комната в это мгновение наполнилось атмосферой тепла, солнечного света и…
Любви.
И вдруг Сириус почувствовал себя так, словно наконец-то вернулся домой.
***
— Лунатик, ты не скроешься!
Люпин чуть не повалился на лёд, задыхаясь от смеха и пытаясь убежать на коньках от Сириуса.
Впервые за два месяца все вокруг приобрело… краски. Темно-зеленые деревья, на макушках которых сиял белоснежный снег. Ярко-золотистые лучи солнца, пробивающиеся сквозь ветви. Кристально-чистый лед и рождественские украшения. Праздничные колокольчики и веселый смех, проезжающих мимо людей. Все приобрело цвет.
Римус ощутил, словно сердце снова забилось.
Будто он очнулся после ночного кошмара, после иллюзии, в которой он ощущал себя настолько одиноким, казалось, его похоронили на глубине шести футов под землей.
Теперь же… Римус думал, его вот-вот разорвет от переполнявшей сердце радости. Любовь к Бродяге ощущалась еще сильнее, чем прежде.
Конечно, Люпин не мог избавиться от чувства, что в будущем он может пожалеть о своем решении рассказать правду. Что, если он все разрушит? Что, если Сириус станет настолько несчастным, что возненавидит Римуса? Но потом он смотрел в эти серые сверкающие глаза, и все становилось на свои места.
— Поймал! — Бродяга схватил его за развевающийся по ветру шарф, а затем навалился на Люпина всем своим весом. — Не отпущу тебя.
Лунатик сдался в поражении и обнял парня в попытках удержать равновесие на коньках. Воздух был ледяным, но тепло внутри него никогда не ощущалось более согревающим.
— У тебя красный нос, — усмехнулся Рем, а затем наклонился, чтобы поцеловать холодный кончик.
— Луни! — Сириус ахнул и положил ладонь, спрятанную в перчатке, на губы Люпина. — Люди смотрят, ты маленький бесстыдник.
Это было правдой. Почти каждый второй студент решил прокатиться на коньках в морозное и солнечное утро.
— Я знаю, — кивнул Римус и не смог сдержать довольной улыбки.
Сириус всегда был тем, кто первый проявлял чувства на публике. В конце шестого курса он даже предлагал Рему сделать официальный каминг-аут. Люпину прежде эта идея казалась пугающей… Много вещей его раньше пугало. Но впервые за всю жизнь он почувствовал себя непобедимым. Держащий весь мир в своих руках.
Ты понимаешь ценность того, что имеешь, особенно ясно, когда теряешь. Вот почему он начал верить во вторые шансы.
— Мне все равно.
Он наклонился и крепко поцеловал Сириуса во влажные губы, удерживая их обоих на скользком льду. С нежностью Бродяга ответил и придвинулся еще ближе, запутываясь пальцами в светлых локонах. И поцелуй на вкус был искренней радостью.
— Гребаные педики, — прервал их чей-то голос, и Бродяга раздраженно отпрянул. Северус Снейп.
— Впервые видишь настоящий поцелуй, Нюнчик? — Бродяга издал звук, похожий на фальшивое умиление, и Римус прижался губами к его щеке. Потому что он больше не боялся.
— Как будто кто-то удивлен, — Северус отъезжал подальше от них, глядя с отвращением и ядовитой насмешкой. — Вы двое всегда были, как старые супруги.
— Спасибо за комплимент, — Римус гордо улыбнулся и страстно поцеловал Сириуса в губы, наклоняя и удерживая за спину одной рукой. Они показали два средних пальца, когда Снейп снова что-то проворчал, отдаляясь.
— Ты не расстроился? — прошептал Бродяга в поцелуй и крепко обнял Римуса за шею.
— К черту всех тупых людей, — Люпин выдохнул в пухлые губы, переплетая языки и заставляя Сириуса тихонько простонать.
— Я так и знала! — чей-то девичий визг заставил их вновь оторваться друг от друга. Элли Мартин проезжала на коньках за ручку со смеющейся Джессикой. Глаза девушки сияли от восторга. — Что-то было не так во всей той ерунде, что мне говорил Римус.
Сириус усмехнулся и потрепал волосы покрасневшего Люпина. Ревностные иголки защекотали сердце Луни, что заставило уткнуться носом в макушку брюнета и обвить талию ещё крепче.
— Извини, Элли, — Бродяга застенчиво посмотрел на нее. — Не надо было так грубо убегать вчера.
— Все в порядке, — она искренне улыбнулась и посмотрела светловолосому в глаза. — Не смог устоять перед всем «уютным и теплым по утрам», ха?
— Не смог, — Люпин покачал головой и поцеловал Сириуса в щеку. Блэк хихикнул.
Когда девушки пожелали им удачи и продолжили движение, Римус перевел медленный взгляд на своего парня. Он действительно не хотел поднимать неприятные темы, но одна вещь не переставала крутиться в голове.
— Ты сказал Сохатому… — Лунатик опустил взволнованный взгляд и взял в варежку ладошку брюнета. — Что она тебе понравилась, впервые после… меня. Тебе все еще интересна… Элли?
Когда он поднял погрустневший взгляд на Сириуса, то нашел недоумевающие серые глаза. А затем Блэк поджал губы и громко рассмеялся.
— Господи, Луни! — захохотал он и чуть не подвернулся на коньках. — Ты такой дурачок иногда.
Сириус взял в ладони бордовое от стыда лицо Римуса и поцеловал нежно в губы.
— Мне никто не может понравиться больше тебя, пока ты существуешь на этой планете.
Хоть это и согрело трепетом все тело Лунатика, он закатил глаза.
— Ты врун.
И они оба рассмеялись, целуясь и целуясь под падающим снегом. Наконец, Люпин огляделся, взяв Сириуса за руку, и двинулся в сторону толпы скользящими движениями. И взгляд его нашел МакГонагалл, помогавшую устоять на коньках первокурснику. Но глаза ее были прикованы к Сириусу и Римусу, и она с любовью и одобрением улыбнулась им.
И вдруг Люпин почувствовал себя так, словно наконец-то вернулся домой.
***
Все последующие недели Сириус был окружен такой заботой и вниманием, что чувствовал себя маленьким избалованным ребенком.