— Что это было? — спросил Сириус в полном недоумении.
— Ты слепой или квоффл мозги вышиб? — шепот Джеймса напоминал крик. — Он по уши втрескался в тебя!
Сириус широко распахнул глаза, а затем издал тихий смешок. Что за бред он сейчас услышал?
— Римус? — он не мог прекратить смеяться.
— Нет, Питер… — закатил глаза Джеймс, но голос его был полон серьезности. — Конечно, Римус! Когда это произошло?
— О чем ты вообще? — Сириус легонько пихнул Поттера в плечо, дышать вдруг стало невыносимо трудно. — Ты хочешь сказать, что я нравлюсь Римусу? Он вообще-то мальчик, если ты не заметил!
— Сигналы, Блэк, сигналы! — Джеймс выглядел так, словно разговаривает с младенцем. — Он краснеет рядом с тобой, как рак, прячет глаза, едва дышит…
— Ему просто плохо!
— Он влюблён в тебя, идиот!
Последние слова прошлись эхом по пустому коридору и врезались в сердце Сириуса. Осознание. Вдруг пришло осознание того, почему Римус так сильно нервничал последние несколько недель, почему он избегал лучшего друга и дрожал от каждого прикосновения.
Не может быть. Или… может?
— Я же мальчик, — непонимающе выдохнул Сириус. — К-как он… Это плохо, Джеймс. Это очень плохо!
— Я знаю! — Джеймс схватился за голову и взъерошил и так растрёпанные волосы. — Это все твой шарм, Сириус! Чем ты думал?
— Я чем думал? — Блэк беспомощно начал глотать воздух. — Это ты заразил его своей дрянью! Я так и знал!
— Мои чувства к Лили не заразны, кретин! Нельзя было поменьше обнимать его? — мальчишка в очках начинал злиться. — Вы со своими… штучками! Поцелуйчики, переглядки, нежности… Тьфу!
Сириус покраснел от злости.
— Завидуешь?
— Завидую? — истерически хохотнул Джеймс. — Сам теперь будешь разбираться, как не обидеть Римуса.
Блэк ударился головой об стену, и колени его согнулись в поражении. Это была его вина. Из-за недостатка любви и внимания он требовал заботы друзей. Тактильный голод был знаком Сириусу с самого детства. Его представления о любви строились на догадках. Но он даже и не подозревал, что загнанный и молчаливый сосед по комнате нуждается в прикосновениях не меньше него.
Римус неправильно воспринял его заботу. И теперь бедному мальчишке было необходимо навсегда выкинуть эту дурацкую затею из головы.
— Мы сделаем вид, что ничего не знаем, — Сириус сжал горячие от внезапно подступивших слез веки.
***
Блэк был хорошим актёром, подумал Римус. Но не достаточно.
Первое время Люпин не догадывался, что его секрет был раскрыт. Как только мадам Помфри выпустила его из больничного крыла, привычная школьная рутина окутала ребёнка. Учебники, занятия и беззаботные будни в окружении мародёров. Сириус продолжал уделять ему внимание и даже обнимал время от времени, хотя в воздухе и витали тонкие иглы отчуждения. Вплоть до окончания зимы Римус не задумывался о том, что могло послужить их причиной. И все, казалось бы, пришло в норму между друзьями.
Но это было не так.
На вечеринке, по случаю тринадцатилетия Римуса, Блэк вёл себя подозрительно холодно. Мало уделял времени имениннику, флиртовал с Марлин МакКиннон, танцевал в окружении девчонок и отмахивался от Римуса рукой каждый раз, когда тот пытался заговорить.
И тогда что-то щелкнуло в голове Люпина. Весь этот холод, что держался между ними на протяжении месяца, отсутствие прикосновений и тяжёлый, изучающий взгляд Сириуса, наполненный сожалением.
Он знал.
Римус наблюдал за тем, как Блэк дарил свой первый поцелуй смущенной и раскрасневшейся Марлин, и ощущал, что стены, выстроившиеся вокруг сердца, рушатся в оглушительной боли. Осколки его души, должно быть, распались с таким громким треском, что Сириус нашёл взглядом светловолосого друга.
С растрёпанными волосами, опухшими от поцелуя губами, он уставился на него прямо из противоположного конца комнаты.
Люпин не мог больше терпеть напряжение и рванул по лестнице в комнату.
Как и следовало ожидать, через несколько минут в неё тихо зашёл Сириус. Закрыл за собой дверь, и громкая музыка стихла. Римус поднялся с кровати и испуганно уставился на вошедшего.
Сейчас или никогда.
— Как давно т-ты з-знаешь? — Римус не думал, что будет так сложно говорить.
Сириус опустил провинившийся взгляд и сомкнул руки в замок.
— Это правда? — его голос был полон сожаления. — Я правильно догадался?
Римус не мог терпеть его жалости. Хотелось раствориться прямо на месте.
— Я-я-я не хотел, — горячие слёзы вспыхнули в уголках его глаз, и сердце в ужасе заколотилось. — Прости меня.
Сириус наконец взглянул на него. И слёзы градом полились на обрамлённые шрамом щеки.
— Я точно проклят, — Римус как можно сильнее сжал кулаки, лишь бы прекратить этот позорный момент его жизни. — Мальчишкам не нравятся другие м-м-мальчишки…
— Хэй, Римус! — Блэк подошёл чуть ближе и схватил дрожащие руки лучшего друга в свои. Хотелось выдернуть запястья и поскорее убежать. — Ты мне нравишься.
Римус резко поднял на него глаза и всхлипнул. Что?
— Ты же мне как брат, — начал Сириус, но не успел договорить. Римус осознал к чему идёт диалог и сжал в ужасе глаза, ощущая жгучий поток слез. Какой позор. Какой стыд. — Прекрати, Римус!
Люпин только сильнее разревелся и начал глотать рвущиеся наружу всхлипы.
— Мы с тобой братья, слышишь? — повторил Блэк, словно действовать на нервы доставляло удовольствие. — И ты все перепутал. Это нормально, у тебя же никогда не было друзей или бра… братьев…
Если Римус ещё раз услышит это слово, он сгорит прямо на месте.
— Это пройдёт, — голос Сириуса начинал дрожать. — Вот увидишь, через пару лет мы будем смеяться над этим недоразумением.
Римус быстро закивал головой. Недоразумение. Так оно и было. Одно огромное недоразумение.
— Ты меня не ненавидишь? — слёзы прекратили свой нескончаемый поток, и дышать стало легче. Сириус сильнее сжал родные ладони.
— Никогда, — алые губы расплылись в улыбке. — Дурачок. Никогда бы я тебя не возненавидел.
Этого Римус боялся больше всего. Поэтому на душе вдруг стало спокойнее. И хотелось верить, что уже завтра они обо всем забудут.
Римус выдернул руки, чтобы вытереть предательские слёзы. И взглянул на лучшего друга. Сердце все ещё безжалостно трепетало, но он решил, что с этим можно жить. Рано или поздно это чувство пройдёт.
— Иди сюда, — Сириус вытянул руки и запечатлел светловолосого мальчишку в объятия.
— Прости меня, — хотелось снова разреветься, когда тепло тел соприкоснулось и обрушилось манящей нежностью.
— Все хорошо, — прошептал Блэк и погладил мягкие локоны друга. — Все хорошо.
И этого было достаточно.
***
Об этом инциденте больше никто не упоминал до конца года. Вернее, Питер так и не догадался ни о чем, а Джеймс получил от Сириуса вялое: «Мы все разрулили. Пробредит и пройдёт».
Но одно нельзя было не заметить – отношения Римуса и Сириуса изменились. Больше не было крепких объятий и сонных разговоров до самого утра. Подул холодный ветер и течение реки изменилось. Римус не засыпал в руках лучшего друга, и уж точно не проводил с ним время наедине. Они все ещё оставались лучшими друзьями, делились друг с другом переживаниями, смеялись и посылали записки во время уроков. Просто ушла та особенная тишина, которая нежностью притягивала их прежде. У Сириуса появилась первая девушка, и он восторженно рассказывал мародерам о встречах с Марлин. Это была детская симпатия, но она была искренней.
Римус не хотел ревновать. Правда. Но Сириус был по-настоящему счастлив с кем-то другим. Он дарил прикосновения, тепло губ и внимание другому человеку. И это ядовито дразнило светловолосого мальчишку.
«Это пройдёт. Это пройдёт. Это пройдёт…» — ежедневная мантра, с которой засыпал Римус.
И действительно, за неделю до летних каникул он ощутил приятное спокойствие, ведь предстояла долгая разлука, в которой он прийдет в себя. Люпин сосредоточился на учебе и разработке финального пранка. Джеймс брал его по утрам на пробежку и показывал различные трюки на метле. У мальчишки в очках были грандиозные планы на третий курс. Он мечтал попасть в команду по квиддичу, и Римус поддерживал Джеймса во всех начинаниях. Питер играл с ним в шахматы и делил парные домашние задания. С Лили он засиживался допоздна в библиотеке, и они вместе обсуждали так много новых увлекательных вещей, которыми не всегда Римусу удавалось заинтересовать трёх лучших друзей.