Конечно, все произошедшее между ними съедало Люпина изнутри. Иногда ему становилось ужасно грустно, и он прижимался к груди Сириуса, плача и умоляя все переосмыслить, пока не стало слишком поздно.
— Я разрушу твое будущее, Бродяга, я не могу этого допустить, — вина не отпускала Луни, особенно после очередных встреч с Дамблдором.
— Если бы я хотел уйти, я бы ушёл, — отвечал ему в такие моменты Сириус.
И, по крайней мере, теперь Луни всегда разговаривал о своих страхах. Они вместе разрешали все сомнения, не оглядываясь на прошлое. И не заглядывая в будущее.
Так что по этим причинам… Лунатик стал особенно заботливым. Буквально феей-крестной, исполняющей любые желания. Он организовал целую неделю под названием «Любовь к Бродяге до луны и обратно». Приносил горячие завтраки в постель, воровал лучшие сладости с кухонь и шоколадное молоко. Сириус начал забывать о существовании будильника, теперь он всегда просыпался от нежных поцелуев. По вечерам Ремми делал массаж, наполнял ванные лепестками цветов, заботливо намывал длинные волосы.
Каждое утро Сириуса ждала чистая сложенная одежда и отполированные ботинки. Они вместе читали в постели, обнимались и занимались любовью, вместо того, чтобы идти в библиотеку или выполнять домашние задания. Блэк повсюду находил записки с подписью «Я люблю тебя». В карманах, в школьном портфеле, под подушкой. Каждый божий день его осыпали подарками. От шоколадных конфет и значков до мягких игрушек.
Прикосновения никогда не были чем-то обыденным на площади Гриммо, 12. Старинный и благородный дом Блэков был наполнен темной магией и правилами, которые, по версии Сириуса, запрещали людям касаться друг друга. Не то, чтобы его когда-то тянуло обнять Вальбургу Блэк (от одной мысли в животе неприятно скручивало), но юный наследник знал, что так в нормальной семье быть не должно.
Римус научил его любви.
И Сириус не мог жаловаться на все то внимание, что ему теперь дарили. Он ощущал себя жадным маленьким ребенком, который так сильно соскучился по своему Луни за два месяца разлуки.
— Ты балуешь его! — пожаловался Джеймс, когда они сидели у камина в поместье Поттеров. Рождественские мелодии по радио, коробки разноцветных подарков под свежей елью, запах яблок и корицы.
— Да ладно тебе, всего лишь… какой? — Блэк снова пересчитал свои коробки. — Пятнадцатый подарок от Луни?
Поттер закатил глаза и бросил на Римуса взгляд, полный упрека. Он крепко прижимал к себе Лили, сидя с оленьими рожками на голове.
— Сириуса уже не избаловать, он родился с серебряной ложкой во рту, — Лили усмехнулась, взмахнув помпоном на своей шапочке Санты-Клауса.
Не поймите Бродягу неправильно, он любил девушку всей душой. Она была умной, забавной, симпатичной. Но самое главное… остроумной. И Сириус просто не мог справиться с ещё одним собой в группе Мародеров. Лили так и нарывалась, чтобы с ней поругались.
— Неправда! — возразил Блэк с оскорбленным видом. — Ты просто злишься, потому что твой парень любит меня больше, чем тебя. Что ж, позволь напомнить, Эванс, что он был сначала моим. Моим, когда ты глупо бегала от него и была слишком паинькой, чтобы оценить гениальность наших пранков.
— Я все еще не ценю гениальность ваших пранков, — парировала Лили. — Я думаю, что ваши шалости были детскими, безрассудными и часто довольно жестокими… И я рада, что это закончилось.
— Агх, женщины, — проворчал Сириус и просунул голову между ног сидящего на диване Рема. Пальцы светловолосого тут же нашли его макушку и принялись нежно массировать. — Верно говорят, не приводи женщин к Мародерам.
— Кто так говорит? — Римус рассмеялся.
— Я, — Сириус пожал плечами, а затем поднял голову, чтобы получить чмок в губы от своего парня. — Ещё верно говорят, замуж выходи тоже только за Мародёров.
— Джеймс, оказывается, мы упустили с тобой шанс, — Питер приподнял бровь, выжидающе глядя на Сохатого.
— Никогда не поздно, Хвостик, мой мальчик, — подмигнул Поттер и отправил ему воздушный поцелуй.
— Мне так повезло, что ты мой парень, — Лили блаженно выдохнула, явно добавив нотку сарказма.
А потом Юфимия принесла на кухню огромный яблочный пирог, и все они поспешили к столу, смеясь и обнимаясь на ходу.
Это было всё, что было нужно, и даже больше. Ничто другое в мире не имело значения, подумал Сириус. Только эти люди за столом. И последнее Рождество, когда они могли позволить себе быть детьми.
***
После окончания празднования Бродяга улегся на обнаженной груди Римуса, такой счастливый и перевозбужденный. Он разглядывал мягкие черты лица парня, ощущая страшное желание поговорить.
— Луни, ты спишь? — он приподнялся на локтях и заглянул в лицо своего парня. В лунном свете оно было так завораживающе красиво.
— Нет, котенок, что случилось? — Лунатик прохрипел сквозь сон и приоткрыл глаза. Сириус взволнованно уселся на матрас.
— Ты знаешь, как ты всегда, ну, разговариваешь со мной, если становится страшно? — он закусил нижнюю губу, теребя шнурки на клетчатых штанах Римуса.
— Конечно, — Люпин присел и протер сонные веки. Как только он дотянулся до включателя лампы, комнату наполнил теплый свет. — Что такое, котёнок?
Сириусу не хотелось пугать Луни. Не сейчас, когда все только наладилось. Но что-то внутри Блэка болезненно екнуло во время праздничного ужина, и было необходимо озвучить переживания. Он глубоко втянул лёгкими воздух.
— Мне страшно.
Римус придвинулся ближе и нежно погладил запястья длинноволосого.
— Я знаю, у нас есть договоренность «герои на один день», «шаг за шагом»… Просто сегодня меня накрыло, как приливной волной, — Сириус наконец посмотрел Лунатику в глаза. Ореховый взгляд был полон беспокойства. — Я не хочу взрослеть, Римус! — он сжал веки в отчаянии. — Лили сказала… что наши пранки закончились. И я вдруг осознал, что буквально через пару месяцев все будет совершенно по-другому. Последний семестр пролетит в один миг… И мы, возможно, уже никогда не будем теми счастливыми беззаботными Мародерами, какими были прежде.
Римус с трудом сглотнул, а затем нежно погладил Сириуса по щеке. От трепета прикосновения брюнет приоткрыл глаза и наклонился навстречу.
— Ты правильно сказал тогда, на Астрономической Башне. Будущее пугает, потому что мы ничего не можем знать наперёд, — начал Римус почти шепотом. — Я просыпаюсь каждый день со страхом, правильно ли я поступил, рассказав тебе правду. Но в тот момент, когда ты нашёл меня, признался в чувствах… Когда я посмотрел в твои глаза. Все приобрело смысл. Решение правильное, если оно ощущается правильным. Пока мародеры остаются одной семьей, ничто не разлучит нас.
Блэк гулко выдохнул, тихонько кивнув. А затем придвинулся ближе к груди Рема. Биение их сердец нашло общий ритм.
— Взрослеть не так уж и плохо, — улыбнулся Римус ему в макушку. — Ты научишься любить свободу выбора, способность делать все, что захочешь.
— Мы будем жить вместе? — Сириус уткнулся носом в щеку возлюбленного. — У меня достаточно денег, чтобы снять квартиру в Лондоне.
— Да, — Люпин поцеловал его в висок. — Мы будем жить вместе. По утрам я буду печь тебе французские тосты, а затем мы будем обниматься в постели, и никакие уроки и домашние задания нас не потревожат. Мы обустроим уголок для винилового проигрывателя и по вечерам будем танцевать, пьяные и счастливые, на нашем балконе.
— У нас будет балкон? — Глаза Бродяги заблестели, он широко улыбнулся.
— Конечно, — фыркнул Римус. А затем он ткнул указательным пальцем в грудь Сириуса. — Ты не будешь курить в квартире.
От смеющегося Луни исходили вибрации по щеке. Развеселившись, брюнет широко улыбнулся и расслабленно выдохнул.
— И когда я отправлюсь на миссию… — Римус сглотнул, и его тон изменился, стал тише и серьезнее. — Я буду возвращаться к тебе так часто, как смогу. Мародёры, Джеймс и Питер, всегда будут рядом с тобой, даже и не переживай.
Блэк притих, потому что это была тема, которая все еще заставляла Римуса дрожать изнутри.