На виллах близ Таркса, как и во всем Поморье, преимущественно изготавливали вино, разводили овец, коз и лошадей. Скакуны, принадлежавшие Дому Морган, прославились своей резвостью далеко за пределами провинции. Их испытывали на ипподроме за восточной стеной города. По собственному желанию Мэйо не раз принимал участие в показательных выступлениях всадников, состязаниях верховых на скорость и гонках колесниц.
Больше двух часов поднимаясь в гору пешком, рядом с отцовской лектикой, юноша многое отдал бы за возможность вскарабкаться на крепкую конскую спину. Нереус вновь подставил плечо хозяину, но тот непреклонно мотнул головой. Еще через треть часа показались ворота виллы, поспешно распахиваемые привратниками.
Пока многолюдная процессия двигалась по саду, Мэйо не спускал глаз с надсмотрщиков. Те, словно предчувствуя недоброе, все время были настороже.
- Ты готов, господин? - шепнул геллиец.
- Направо, через обрыв, - тихо ответил молодой нобиль. - Катапульту к бою.
Невольник быстро наклонился и поднял булыжник. Дождавшись удобного момента, островитянин метко запустил снаряд в спину идущего впереди надзирателя. Ошеломленный мужчина едва не упал и, развернувшись, свирепо гаркнул:
- Кто это сделал?!
- Он! - во все горло проорал Нереус, указывая рукой назад и в сторону.
- Он, я тоже видел! - с жаром подтвердил Мэйо.
- Что происходит? - донеслось откуда-то справа.
Одни рабы продолжили двигаться, но многие остановились, испуганно косясь на мечущегося в поисках обидчика надсмотрщика.
Поняв друг друга без слов, виновники беспорядка пригнулись, нырнули, будто в море, через заботливо подстриженные кусты, скатились на дно канавы и бросились наутек.
- Славный выстрел! Теперь этим болванам нипочем за нами не угнаться! - развеселился поморец. - Ты хочешь есть?
- До пищи ли сейчас? - просопел невольник, оглядываясь. - Ведь близится закат!
- Я просто умираю от голода! Возьмем штурмом обоз, а после устремимся в лагерь союзника, пока враги не кинулись по следу и командир, поклонник пыток розгами, не прибыл к месту казни!
- А если не успеем, союзные войска отступят в крепость! - поддержал игру Нереус. - Тогда придется сдаться и с позором принять все уготованные муки!
- Успеем! - заверил наследник сара. - Солнце высоко!
Добежав до входа в летнюю кухню, юноши остановились, чтобы перевести дух. Мэйо сбросил на землю дырявые лохмотья и снял обувь, представ перед спутником в бесстыдной наготе:
- Надеюсь, воины обоза встретят нас подобающе!
- Твой отец, точнее - командир противника, будет в ярости! - запротестовал геллиец.
- Я не горю желанием пробираться в крепость за тогой. Все мы родились без одежды, а значит, этот облик наиболее угоден Богам, - поморец распахнул дверь и юркнул внутрь.
Еще не успев переступить порог, Нереус чуть не оглох от разноголосого женского визга. Кухарки метались по всему помещению, роняя кувшины, блюда и корзины. Мэйо одной рукой схватил печеную курицу, другой - смазливую темнокожую девчонку в полупрозрачном, почти не скрывающем ее прелестей одеянии.
- Успокойтесь! Это молодой господин! - зычно крикнул островитянин.
Вопли затихли, сменившись жалобными всхлипами. Девушка перестала сопротивляться, и Мэйо принялся с жаром целовать ее тонкую шею. Он провел ладонью по возбуждающе прекрасным изгибам тела черноволосой прелестницы, стыдливо отвернувшейся и вздрагивающей, но вынужденной безропотно принимать его настойчивые ласки.
- Я не беру женщин силой и потому сделаю так, что ты сама неистово возжелаешь меня, - страстно выдохнул поморец в маленькое ушко, почти касаясь губами бронзовой серьги.
- Господин, умоляю вас... - едва сдерживая слезы, пролепетала кухарка.
- Увы, сейчас мне пора, - Мэйо ослабил хватку и она перепуганной пташкой выпорхнула из его объятий. - Дела вынуждают...
Нереус взял со стола яблочный пирог и кувшин с разбавленным красным вином.
Покинув кухню, юноши вернулись в сад. Они расположились в тенистой аллее, с жадностью набросившись на еду и пугая птиц веселыми, громкими возгласами. Насыщенный событиями день медленно подходил к концу.
Утолив голод, Мэйо поднялся на ноги и тут же заметил вдалеке отца, идущего в окружении рослых невольников. Рухнув в траву, поморец тихо произнес:
- Мертово племя, враги уже близко...
- Я предупреждал, но ты не захотел слушать.
- Еще не все потеряно. Пока жива надежда, отчаянью не отравить сердца. Скорей за мной, я чую сладкий дым над лагерем союзников.
Стараясь не привлекать внимания, юноши крадучись устремились в центральную часть сада, где обычно любила отдыхать Пинна, супруга Макрина.
Она и теперь сидела в деревянной беседке, слушая стихи, которые наизусть читала девушка-рабыня. Другие невольницы заплетали в косы подкрашенные толченым свинцом волосы госпожи и массировали ее изящные ступни. Стройная и гибкая, еще не утратившая чарующей привлекательности, в голубом, расшитом золотом платье, родительница Мэйо могла затмить мраморной красотой многих женщин гораздо моложе себя.
Когда из кустов вдруг показался ее обнаженный сын в компании раба, Пинна удивленно изогнула тонкие брови, а смущенные невольницы мигом опустили взгляды.
- Не помутился ли рассудком мой первенец, решив сюда явиться в столь непотребном виде? - с нотками недовольства произнесла жена сара.
- Давно ли моя нагота смущает вас, матушка? - парировал Мэйо, неторопливо заходя в резную беседку.
- Я помню тебя малюткой в колыбели, но сейчас вижу перед собой прелестного молодого мужчину, - она гордо улыбнулась и указала на лавку. - Присядь, поговорим немного. И твоему рабу позволю не стоять.
Польщенный заботой госпожи Нереус подогнул ноги и покорно опустился возле ее кресла. Мэйо плюхнулся на скамью, притянув к себе на колени миловидную рабыню:
- Вот наряд, который я носил бы, не снимая.
- Ты снова огорчил отца.
- Подумать только, как быстро расползаются слухи! - он ласково поглаживал крепкие бедра девушки, запустив ладонь между ними, и казался целиком поглощенным этим занятием.
- Фирм получил по заслугам.
- Ты правда так думаешь? - Мэйо на мгновение отвлекся от рабыни.
- Да, но я хотела поговорить не об этом...
Внезапное появление мужа вынудило Пинну замолчать на полуслове. Штормовой волной он ворвался в беседку, свирепо потрясая однохвостой плеткой:
- Где же еще скрываться этому негодяю, как не под подолами мамаши?!
- Этот негодяй - твой сын, - властно сказала Пинна, - И негоже бить его на глазах у рабов.
- Ты знаешь, что он сотворил сегодня?!
- Высмеял какого-то сановника? При дворе все занимаются тем же, но никого из них почему-то до сих пор не высекли.
- Мне пришлось договариваться с Силаном, чтобы он не упоминал имя нашего Дома в связи с этим делом. Сорок золотых клавдиев, Пинна! И их потерю возместят мне сорок полос на шкуре гаденыша.
- А почему не сто? Или двести? Лучше сразу запори его до смерти. Хочешь, чтобы мальчик провалялся в постели до самого Дня Веда?
- Хочу, чтобы он начал наконец думать головой, а не яйцами! - Макрин снова повысил голос.
- Все учителя и наставники хвалят Мэйо, - Пинна с нежностью посмотрела на супруга. - У него большие успехи в правоведении и политической риторике. Свободное время он уделяет естественным наукам, читает исторические трактаты и философские поэмы. Наш сын регулярно принимает участие в диспутах. А какие стихи он написал о восшествии на престол зесара Клавдия! Тебе не кажется, что ты слишком строг, и требуешь от мальчика как от взрослого мужа?