Аида как-то сказала мне, что люди ее отца пришли на восток из сухих пустошей, чтобы поселиться и объединиться с племенем, уже основанным на русалочьем заливе.
— С тобой все будет в порядке? — спрашиваю я.
Мое одиночество и тоска — ничто по сравнению с Аидой.
— Да. У меня было время погоревать.
Она лжет.
Это не только мрачное будущее нашего народа, но и многое другое. Мы видим старейшин наших племен и удивляемся, почему их сейчас не так много, как несколько поколений назад. Мы видим любовь, заботу и стоицизм, которые они разделяют со своими супругами, со своими детьми, и желаем, чтобы мы могли иметь это для себя.
Красная комета сверху отбрасывает на нас приглушенный красный свет.
Я выдыхаю.
— Хочешь отправится со мной в Скалистую местность и пожить у нас какое-то время?
Это лучшее, что я могу предложить: отсрочка от брачного ухаживания, которое вскоре должно было произойти здесь. Я снова подношу ладони ко рту, чтобы подуть на них.
Аида отрывает мои руки от лица и хмурится, видя мои раны.
— Пойдем со мной.
Не оставляя мне выбора, она тащит меня к ближайшей хижине на дереве и усаживает у неглубокого костра. Надув губы, она берет миску и наполняет ее травами, размельчая их вскоре после этого камнем.
— Ты всегда рискуешь ради брата. — В ее голосе слышится обвинение. — Ты когда-нибудь думала, что случится с твоим племенем, если они потеряют тебя?
Я пожимаю плечами.
— Ты не ответила на мой вопрос.
Она притягивает мои руки к себе и кладет их внешней стороной на пол, обнажая мои ладони во всем их красном великолепии.
Аида растягивает губы, чтобы заговорить, когда очень холодный, резкий крик наполняет воздух, затмевая смех снаружи, потрескивание огня, свист ночного бриза. Он отдается эхом между скалистыми островами даже после того, как кончается. Мы смотрим друг на друга, когда взмах птичьих крыльев и их карканье заканчивают атакующий призыв.
Этот брачный зов был гораздо ближе, чем предыдущий.
К моему удивлению, Аида возбужденно улыбается, как будто все мысли о Лейте и Делине исчезли из ее мыслей. Ее легкомысленная улыбка останавливает меня от того, чтобы испуганно отпрянуть и броситься к деревенским, где их тревожный шепот теперь сливается с морским бризом.
— Почему ты улыбаешься?
— Ты не слышала слухов? — спрашивает она вместо этого.
Мне начинает казаться, что в последнее время она не любит отвечать на вопросы.
— Каких слухов?
— Неделю назад к нам прибыл посланец от одного из северных прилежных племен. Она принесла новости.
Аида останавливается, набирая мазь на пальцы.
— Какие новости?
Она намазывает мазь на мои ладони, и я морщусь, изо всех сил стараясь не сжать пальцы и не отдернуть руки.
— Крики, это драконы. Они спариваются во время красной луны.
Мои глаза сужаются.
— И из-за этого стоит улыбаться?
Мое сердце все еще колотится, но теперь оно гремит. Драконов не видели еще до поколения моего деда, и о них говорили только как о страшных гигантских чудовищах из легенд. Они были зверями, которые заполняли небо, могли управлять погодой и пожинать разрушения по всей Земле, изменяя ее по своей прихоти.
Зато… Красная комета не пересекала наше небо так долго.
— Несколько охотниц из одного из этих племен отправились собирать пищу и наткнулись на спящего дракона в глубине равнины неподалеку от своего дома. Неуклюжий бурый зверь с зубами длиной с наши руки, с хвостом, который мог бы хлестать облака, и телом, которое охватывало сотню из нас, лежащих.
Я вырываю свои руки из ее рук и обхватываю себя.
— Я все еще не понимаю твоей ухмылки. Как мы можем защитить себя от таких существ? Особенно если у них течка? Если они хотят создать молодых?
— Очевидно, одна из охотниц предложила себя в качестве приманки, чтобы прогнать дракона с их земель. И с усилием она попыталась разбудить зверя прикосновением, преодолевая потребность почувствовать его…