— И что?
— В Белом доме решили, что хотели бы вновь видеть Каббина президентом профсоюза. Сможешь ты это устроить?
— Потребуются немалые расходы.
— Да, мы это предполагали и на прошлой неделе провели в Филадельфии небольшое совещание. Приехали люди из Чикаго, Гэри, Лос-Анджелеса, Нью-Йорка и Денвера и решили организовать фонд для переизбрания Каббина. Причем все пришли к выводу, что ему об этом знать не следует.
— Он ничего не узнает.
— Так сколько потребуется денег для переизбрания Каббина? Ориентировочно…
— Три четверти миллиона.
— Всего-то?
— Его люди добавят еще двести пятьдесят тысяч.
— Значит, сегодня выборы президента профсоюза стоят миллион?
— Около того. Мы слышали, что Хэнкс хочет уложиться в пятьсот тысяч.
В глазах старика мелькнул интерес.
— А откуда он берет деньги?
— От банков, в которых держит деньги профсоюза на низкодоходных депозитных счетах. Банкиры ему за это очень благодарны. От организаций, которым он ссужает деньги из пенсионного фонда. Мы слышали, их он доит на полную катушку.
— Как он называет свой комитет?
— Хэнкс?
— Да.
— Объединение ради прогресса.
— И какую сумму он рассчитывает получить от комитета? Другими словами, сколько готовы заплатить члены профсоюза за то, чтобы получить нового президента?
— Не много. Может, тысяч пятьдесят.
Кенсингтон медленно покачал головой.
— Профсоюзная демократия по-прежнему изумляет меня. И, должен добавить, забавляет. Каким будет твое вознаграждение?
— Сто тысяч.
— Включая расходы?
— Предвыборная кампания будет короткой, а расходы невелики. Пусть это будет мой взнос на благое дело.
— Ты думаешь, что сумеешь справиться с этим поручением?
Пенри впервые улыбнулся, и Кенсингтон даже подумал, что не следовало ему это говорить. Улыбка была волчья, волка-одиночки, покинувшего стаю и вышедшего на охоту.
— Я у Каббина в долгу. И просто дам ему знать, что хочу расплатиться.
— Каковы его шансы?
— Без нашей помощи?
— Начни с этого.
— Четыре к шести.
— А с ней?
— Примерно равные, но с перевесом на его стороне.
Старик поднялся.
— Ладно, я позабочусь о деньгах, а ты — о выборах.
— Хорошо.
— Теперь насчет этого Хэнкса.
— А что насчет него?
— Какая у него болячка?
— Я не уверен…
Старик остановил его нетерпеливым взмахом руки. Все-таки Пенри простоват, подумал он.
— Каббин пьяница. А что в этом смысле можно сказать о Хэнксе?
— Понятно. Практически ничего, за исключением разве что одного.
— Конкретнее.
— Говорят, что он немного шизонутый, — вновь улыбнулся Пенри, но старик этой улыбки не увидел, потому что уже шел к холодильнику.
Глава 5
В тот же сентябрьский день, в пяти кварталах от того места, где совещались Пенри и Кенсингтон, в другом отеле, пониже классом, на углу Четырнадцатой улицы и Кей-стрит, у Сэмюэля Морза Хэнкса случился припадок.
И теперь он лежал на полу, лицом вниз, колотя кулаками по ковру и выкрикивая что-то нечленораздельное. Слюна пенилась у него на губах, стекая по подбородку. Четверо мужчин, сидевших за столом, наблюдали за ним разве что с интересом, не выказывая и тени озабоченности.
Кровать и комод обычного номера отеля заменили длинный стол, похоже, взятый где-то напрокат, диванчик, восемь или девять складных металлических стульев, два телефона, один напрямую связанный с городской сетью, и металлический сейф с ящиками, запирающимися не только на наборный встроенный замок, но и навесной.
Номер этот, как и еще одиннадцать на третьем этаже отеля, арендовало «Объединение ради прогресса», превратив их в штаб-квартиру предвыборной кампании человека, который сейчас бился в истерике на полу.
Наконец один из четверых мужчин затушил окурок, поднялся и подошел к Сэмми Хэнксу. Уперся носком ботинка в его плечо.
— Достаточно, Сэмми. Повеселился, и будя.
Крики прекратились.
— Ради Бога, встань и пойди умойся, — продолжил мужчина. — У тебя вся физиономия в слюнях.
Сэмми Хэнкс сел, икнул, встал. Слюна блестела на его выступающем вперед подбородке. Он злобно глянул на всех четверых, трех белых и черного.
— Вы же знаете, какие вы мерзавцы?
Негр, который в отличие от белых не поленился встать и подойти к визжащему на полу Хэнксу, лениво улыбнулся.