Последние десять лет Чарлз Гуэйн занимался тем, что людям, к которым обычно не питал абсолютно никаких чувств, кроме презрения, он помогал получить ту или иную выборную должность. В трех случаях из четырех его помощь определяла успех избирательной кампании, так что работы ему хватало. С учетом инфляции вознаграждение его выросло до пятидесяти тысяч долларов за кампанию плюс расходы. С этих пятидесяти тысяч долларов ему даже не приходилось платить налоги, потому что постоянного адреса у Гуэйна не было. В промежутках между избирательными кампаниями он и его жена жили на тридцатидвухфутовой яхте, построенной фирмой «Крисн-Крафт», курсируя вдоль Атлантического побережья, от Виргинии до Флориды. Гуэйн чувствовал, что работать ему осталось максимум четыре года, а уж потом все возрастающее отвращение к собственной профессии сведет на нет эффективность его работы. Через четыре года ему аккурат исполнилось бы сорок. Он понятия не имел, чем займется на пятом десятке лет своей жизни, и эта неопределенность нервировала его.
Усевшись на заднее сиденье «олдсмобиля-98», Чарлз Гуэйн и Оскар Имбер выслушали владельца машины, мелкого профсоюзного чиновника из Гэри, изложившего свое видение политической ситуации.
— Кампания набирает обороты. И вызывает все больше интереса.
— Это хорошо, — кивнул Имбер. — И каковы наши шансы?
— Дону нужно держать руку на пульсе.
— Джон?
Чиновника звали Джон Хортон, и он обернулся, вместо того чтобы смотреть на дорогу.
— Что?
— Хочешь, я тебе кое-что скажу?
— Конечно, — Хортон вспомнил, что они едут, а не стоят, и голова его вернулась в исходное положение. — Что?
— Ты понятия не имеешь, о чем говоришь.
Хортон даже и не обиделся.
— Подожди, Оскар, и ты все увидишь сам. Старина Дон выиграет выборы, если будет внимательно следить за ходом предвыборной кампании и за самими выборами.
— Джон утверждает, что обеспечит нам большинство в местном профсоюзном отделении, — пояснил Имбер, посмотрев на Гуэйна. — Я в этом сильно сомневаюсь.
— За мое отделение не беспокойтесь, — через плечо бросил Хортон. — У меня все будет в порядке. Если уж вам и надо беспокоиться, так за ниггерские отделения. Вот где вас могут подстерегать неприятности.
— Так в твоем отделении восемьдесят процентов черных, — вставил Имбер.
— Да, примерно, но это хорошие ниггеры. За них можно не волноваться.
— А как насчет других, а?
— Я говорю только за своих ниггеров, насчет других я ничего не гарантирую.
Имбер откинулся на спинку сиденья. Гуэйн мрачно смотрел в окно. Несколько минут все молчали.
— Прошло десять дней, — не выдержал Имбер. — Каково твое мнение?
— Я словно попал в тридцатые годы, — ответил Гуэйн.
— Как так?
— Я не могу использовать телевидение и даже радио, потому что у нас всего девятьсот тысяч избирателей, разбросанных более чем по сорока штатам.
— Ты прав.
— Так что расходы на телерекламу будут неоправданно высоки. У меня потрясающе фотогеничный кандидат, а я не могу этим воспользоваться. Если бы речь шла об обычных выборах, я бы потратил последний цент на телевидение, но нет, этот путь для нас закрыт. Остается только одно.
— Что же?
— Печатное слово.
— И что из этого следует?
— Есть проблемы.
— Подумаешь! Есть они и у Хэнкса.
Гуэйн вздохнул.
— Я никогда не вел печатную кампанию. Во всяком случае, не полагался только на плакаты, статьи, проспекты. У меня кандидат, за которого приятно проголосовать, соперник у нас такой, что второй раз смотреть на него не захочется, а я не могу воспользоваться этим на телеэкране. Боже ты мой!
— А чем тебя смущает печатная реклама?
— Я в нее не верю.
— Почему?
Гуэйн вновь вздохнул.
— Да кто сейчас что читает?
За три квартала от отеля «Шератон-Блэкстоун» Фред Мур попросил водителя остановиться у винного магазина. Купил четыре полупинтовых[7] бутылки бербона[8] «Выдержанный», две сунул в карманы пиджака, две — брюк. Вернулся к такси, сел на заднее сиденье.
— Поехали.
— Из-за этой остановки мы приедем на минуту позже, — заметил водитель.
— Пусть тебя это не тревожит, — ответил Фред Мур.
В блокноте он записал: «ПГ — 12 долларов». ПГ означало прием гостей.
У «Шератона» Мур выскочил из кабины, миновал вращающуюся дверь. В холле кучкой стояли пять человек. Один из них выступил вперед, но Мур остановил его взмахом руки.