В штаб-квартире «Комитета ради прогресса» в отеле, на углу Четырнадцатой улицы и Кей-стрит, Микки Делла подверг Хэнкса той же экзекуции, разве что вопросы были еще более циничными. Два часа спустя он кивнул.
— Годится.
Похвала редко слетала с губ Микки.
Без четверти час Койн Кенсингтон курсировал между кухонькой и кофейным столиком, выставляя на него еду, которая помогла бы ему продержаться в течение часовой передачи «Весь мир смотрит» и последующей трансляции футбольных матчей. Кенсингтон не хотел, чтобы голод помешал ему наслаждаться происходящим на телеэкране.
Поэтому на кофейном столике с трудом разместились полфунта салями, фунтовая коробка крекеров, три полфунтовых куска сыра: швейцарского, чеддера и «монтери джек», два шоколадных торта с орехами, банка с оливками, огромный пакет картофельных чипсов, банка орешков, нарезанная ломтями буханка ржаного хлеба, тарелка с жареными цыплятами и миска картофельного салата. Последнее путешествие Кенсингтона к холодильнику добавило ко всему этому кварту топленого молока и большую банку маринованных огурчиков.
Без десяти час в дверь позвонили. Когда Кенсингтон открыл дверь, перед ним предстал Уолтер Пенри, в синем двубортном кашемировом пиджаке, темно-серых брюках и белой рубашке.
— Заходи, — Кенсингтон отступил в сторону. — Я уже начал волноваться, что ты опоздаешь.
— Никогда в жизни.
— Если ты голоден, можешь перекусить, — Кенсингтон указал на кофейный столик.
— Нет, благодарю.
— В холодильнике есть пиво.
— От пива не откажусь.
— Если тебе не трудно, возьми его сам. А то я целый день на ногах.
— Конечно, конечно, — Пенри достал банку пива, стакан решил не брать, зная, что старик любит смотреть, как он пьет из банки.
Глотнул пива, наблюдая, как толстяк устраивается на диване, чтобы легко дотянуться до кофейного столика.
— Прибавь громкость и садись.
Пенри шагнул к цветному телевизору с большим, двадцать четыре дюйма по диагонали, экрану, повернул верньер звука, а затем устроился в удобном кресле.
— Так ты думаешь, передача будет интересной?
— Должна быть, — ответил Пенри. — На это мы потратили десять тысяч долларов.
В своей гостиной в Балтиморе Трумен Гофф включил телевизор и вернулся к статье в «Нью-Йорк таймс», живописующей перипетии борьбы между Каббином и Хэнксом. В последнем абзаце указывалось, что Каббин будет голосовать в отделении номер один в Питтсбурге, членом которого состоял с самого начала, а Хэнкс — в штаб-квартире профсоюза в Вашингтоне. Гофф вырезал статью из газеты и положил в бумажник.
Из кухни появилась его жена с двумя банками пива. Одну дала Гоффу.
— Хочешь послушать эту болтовню?
— Собираюсь.
— Они только и делают, что кричат друг на друга.
— Иногда доходит до драки.
— Когда ты завтра уезжаешь?
— Точно не знаю. Около десяти.
— По приезде в Линчберг не забудь передать матери привет от меня.
— Хорошо. Деньги тебе нужны?
— Нет. Хватит тех, что ты мне уже дал.
В студию, что располагалась в северо-западной части Вашингтона, Дональд Каббин прибыл в лимузине, принадлежащем профсоюзу. За рулем сидел Фред Мур, рядом с ним — Келли Каббин. Его отец расположился сзади, между Оскаром Имбером и Чарлзом Гуэйном. Откидные сиденья заняли Питер Мэджари и Тед Лоусон.
Сэмми Хэнкса подбросил к студии Микки Делла в своем «форд-галакси», купленном им пять лет тому назад.
— Пусть все видят, как Каббин, в отличие от тебя, сорит профсоюзными денежками, приводя с собой целую толпу, — пояснил он Хэнксу свое решение.
Впервые за два месяца Хэнкс и Каббин столкнулись лицом к лицу у дверей студии. Подозрительно оглядели друг друга, словно гадая, не выхватит ли кто спрятанный в кармане нож. Наконец Каббин буркнул:
— Привет, Сэмми.
— Добрый день, Дон.
— На кого ты ставишь?
Хэнкс изумленно воззрился на Каббина.
— Разумеется, на себя, — торопливо ответил он.
— Я про футбол, дурачок, — и Каббин проследовал в студию.
Микки Делла пристроился к Питеру Мэджари.
— Я удивлен, что ты решился выползти из чащобы на свет божий.
— Ах, Майкл, как приятно тебя видеть, — последовал ответ. — Мне-то говорили, что тебя отправили в дом престарелых.
Нил Джеймс радушно встретил гостей, пожал им руки и отправил гримироваться. Девушка, что работала с Каббином, сказала, что выглядит он, как актер. Та, которой достался Сэмми Хэнкс, в отчаянии прикусила губу.