Этим браком закладывался еще один фундамент. В огне любви этих двоих выковывалась новая империя, которой судьбой было предначертано подняться на руинах малва. Или, скорее, сыграть большую роль в уничтожении малва.
Церемония была христианской, соответственно вероисповеданию невесты, и настолько простой, насколько позволяла вера. Так решила сама невеста, бросив вызов всем законам, — и настаивала, чтобы все было именно так. Она заявила, что хочет короткую и непышную свадьбу, исключительно исходя из соображений безопасности. Поскольку невеста была признанным мастером в искусстве шпионажа и плетения интриг, требование было с легкостью принято. Большинство людей, Вероятно, даже поверили ей.
Но Антонина, наблюдая за тем, как лучшая подруга стоит на коленях у алтаря, с трудом сдерживала улыбку. Она знала правду.
«Первое, что сделает эта хитрая женщина после того, как доберется до Пешевара, — это устроит самое роскошное бракосочетание по буддийским законам в мировой истории. Готова поспорить: празднование продлится целый месяц».
Ее взгляд переместился на мужчину, стоявшего на коленях рядом с Ириной. Кунгас монотонно произносил фразы, которые требовалось произносить жениху по христианскому обычаю. Говорил он уверенно и легко.
«Конечно, если кто-то из христиан станет возражать, она заявит, что муж заставил ее сделать это».
Кунгасу было предназначено стать новым правителем возрожденной Кушанской империи. Ну а кушаны в массе своей придерживались буддизма. Конечно, не открыто, их правители из малва постановили, что единственной религией империи будет гротескная версия индуизма, именуемая культом Махаведы, и запретили исповедовать остальные. Но необходимость сохранять тайну и жестокие муки, на которые обрекались отступники, только крепче привязали кушанов к их исконному вероисповеданию. Естественно, их новый правитель будет настаивать, чтобы его царственная жена сама перешла в эту веру. Естественно. Он — упрямый человек, все это знают. Ха!
Велисарий посмотрел на жену сверху вниз. Антонина с большим трудом подавила желание хихикнуть.
«Ха! Это была идея Ирины. Этой интриганки. Такое никогда бы не пришло в голову Кунгасу».
Он больше всего походил на тех, кого называют атеистами — больше чем кто-либо, знакомый Антонине. Если уж совсем точно, то он — агностик. Кунгас был готов принять — в качестве гипотезы — существование «души». Он был даже готов принять, что «душе» требуется «создатель души». Совсем с неохотой Кунгас допускал, что такой «создатель души» по насущной необходимости должен обладать сверхчеловеческими возможностями. Однако то, что он — или она — или оно — это бог… Единственный Бог?
Кунгас называл это «досужими домыслами». Конечно, в узком кругу, в компании самых близких друзей.
Теперь Кунгас умел читать и писать, как по-гречески, так и по-кушански. Но он не был ученым и никогда им не станет. «Досужие домыслы» — это мягкий, крайне свободный перевод его позиции Ириной. «Чистые догадки» — вот что собственными ушами слышала Антонина.
Но хоть Кунгас и не являлся ученым, с головой у него все было в полном порядке. Этот человек с детства варился в котле сражений. И если, что на редкость маловероятно, человек, вышедший из этого Ада, оставался в некотором роде нежным и мягким — конечно, это не стоит понимать буквально, — то его разум становился подобным алмазу — ясным и твердым.
Что бы ни думал сам Кунгас, его народ исповедовал буддизм. Значит, и он будет буддистом. И его жена тоже — после того, как сама сказала об этом будущему императору.
«Ха! Бедных малва можно только пожалеть!»
Во время короткого приема, последовавшего за бракосочетанием, вперед вышел владыка земель иранских и неиранских и вместе со своей супругой поздравил молодоженов. Как и Феодора, римская императрица-регентша. Как и Эон, негуса нагаст Аксумского царства и Аравии, которого сопровождала жена Рукайя. Мужчина и женщина, которым было предначертано стать правителями государства, все еще существовавшего только в их воображении, получили официальное признание трех из четырех наиболее могущественных империй мира.
Конечно, представители четвертой, самой сильной державы, отсутствовали. Что не особо удивляло, поскольку если бы малва знали о бракосочетании, то навряд ли одобрили его. Ведь новую империю планировалось выстроить на их территории и на их крови.
Велисарий и Антонина не видели необходимости присоединяться к толпе, сгрудившейся вокруг Кунгаса и Ирины. Равно как и Усанас.
— Глупо, глупо, — пробормотал аквабе ценцен Аксумского царства, фактически визирь, хотя его титул буквально переводился, как «хранитель мухобойки». Странно и скромно, что полностью соответствовало политическим традициям Аксумского царства.
— Глупо, — повторил он и бросил взгляд на Антонину. — Не ври, женщина. Ты знаешь не хуже меня, что вскоре она перейдет в буддизм. — Он фыркнул. — И одному Богу известно, кем еще она станет. Горы полны язычников. Она будет устраивать брачные церемонии каждую неделю, клясться в верности любому гарцующему или встающему на дыбы богу-козлу, который будет любим местным населением.
Антонина выдавила из себя вежливую усмешку.
— Не могу поверить, что ты настолько циничен. — Она посмотрела на Велисария.
Он улыбнулся в ответ, чуть более хитро, чем обычно, но ничего не сказал.
Антонина одарила улыбкой небольшую группу солдат, стоявших за спиной мужа. Там были все трое высших командиров-кушанов армии Велисария — теперь уже бывших командиров. Васудева стоял в центре, Вима и Хувишка — по бокам.
— Вы определенно с ним не согласны, — заявила Антонина.
По обыкновению Васудева сдержанно улыбнулся.
— Меня это не удивит, — сказал он. — На самом деле это неплохая идея. Конечно, язычники — глупые люди, подверженные предрассудкам, но все они склонны считать себя особенными. — Он задумчиво подергал себя за бороду. — Может быть.
— И ты, Брут? — пробормотала Антонина. Васудева широко ухмыльнулся.
— Антонина, будь серьезной, — он кивнул на молодоженов и собравшуюся вокруг них небольшую толпу. — Разве я сам — я и мои офицеры — этим утром не были свидетелями такой тщательно спланированной, устроенной напоказ брачной церемонии?
Антонину немного обеспокоила проницательность кушанского полководца. Велисарий не раз упоминал о ней, но сама женщина плохо знала этого человека.
«Он и в самом деле проницательный!»
Теперь улыбались все трое кушанов.
— И очень неплохо спланированной, — одобрительно заметил Васудева. — Какой амбициозный полководец, мечтающий о создании своей династии, станет рисковать привлечь на свою голову гнев таких империй? И кто теперь посмеет сбросить признанного правителя, это после всеобщего-то одобрения?
Велисарий внимательно изучал лица военачальников, на этот раз совершенно серьезно.
— Это делалось раньше и достаточно часто, — тихо сказал он.
Его взгляд остановился на Васудеве. Тот продолжал усмехаться.
— Не здесь, — сказал кушан и бросил взгляд на Кунгаса. — Мы все общались с ним после его прибытия, Велисарий. Мы удовлетворены. Из него получится хороший император.
Двое остальных согласно кивнули. Вима добавил:
— Где же найти такую императрицу-интриганку?
Вима кинул изучающий взгляд на Ирину.
— Предполагаю, можно жениться на вдове, после того как пройдет немного времени со смерти мужа. Но…
Хувишка пожал плечами.
— Ты лучше расскажи о том, как спать с открытыми глазами!
Кушаны засмеялись. Велисарий кивнул. На самом деле он не удивился, с какой легкостью его бывшие солдаты приняли Кунгаса как своего будущего правителя. За последние два года Велисарий хорошо изучил всех троих, Они смотрели на жизнь расчетливо и практично и не имели привычки предаваться праздным мечтаниям.