Глава 39
ИНДИЯ
Осень 533 года н.э.
Когда судно, которое Эон назначил своим флагманским кораблем, покинуло гавань Чоупатти, Антонина с Усанасом стояли на корме. Отсюда открывался наилучший вид на длинный, высокий, крутой мыс, который смотрел на гавань. Крепость, где Эон встретил смерть, находилась на этом мысе. Местное население называло это место Малабарской возвышенностью. Так называлась и его гробница.
Антонина думала, что аксумиты захотят вернуть тело Эона в Аксум. Но если отбросить банальные трудности транспортировки останков через океан, командующие саравита — с которыми согласились Усанас и Эзана — решили, что более подобающим будет похоронить его на Малабарской возвышенности. И таким образом, как и Александр Македонский, Эон нашел последний приют в земле, которую покорил, а не там, где родился.
Да, покорил, а не просто завоевал. На пышной церемонии три дня назад императрица Шакунтала официально передала права на владение Чоупатти и непосредственно прилегающим к городу регионом аксумитам. Эта территория станет частью Аксумского царства на индийской земле; анклавом61, где аксумские купцы, представители и агенты смогут бросить якорь для аксумской торговли, которая, как все ожидали, расцветет после войны.
— Это справедливо, — сказала Шакунтала толпе знатных андхарцев и маратхи, собравшимся у нее во дворце на церемонию. — Наш долг Аксумскому царству очевиден. И я должна заплатить мой личный долг.
Затем впервые все маратхи, за исключением ее мужа услышали от Шакунталы рассказ о том, как она впервые встретилась с аксумским принцем, в те дни, когда все еще была принцессой, и о том, как Эон спас ее из плена малва.
Это была живая история. И в большой степени потому, что императрица не пыталась, как обычно делала на официальных мероприятиях, сдержать чувство юмора. И если рассказ и был на грани непристойности — Шакунтала описала пикантные подробности эпизода, когда Эон прятал ее от обыскивавших его покои солдат малва, бросив принцессу на кровать и притворившись, что занимается с ней любовью — и сам был абсолютно голый, хотя она оставалась в одежде — все собравшиеся господа отреагировали только смехом, и ничем больше62. Несмотря на навязчивые идеи ритуальной чистоты, индусы не были ханжами. Немного отойдешь от дворца и увидишь храм, внутренняя резьба которого изображала — даже в больших деталях, чем рассказ императрицы — реальные совокупления, без доли симуляции.
— Однажды я думала, что может прийти день, когда я выйду замуж за Эона, — завершила речь Шакунтала. — Конечно, ради блага Андхры. Но сама мысль не была для меня неприятной.
Ее маленькая ручка пожала большую руку мужа. Необычно для такого мероприятия, но Шакунтала настояла, чтобы на протяжении всей аудиенции Рао стоял рядом с ней.
— Судьба решила иначе, и я рада, что получилось именно так. Но всегда будет жить та часть меня, которая по-прежнему остается молодой принцессой, которую уберегает от зла самый благородный принц в мире. И поэтому я думаю, что Андхре следует дать Аксуму приданое, которое он получил бы на другом повороте колеса судьбы. Меня не было бы здесь — и никого из нас не было — если бы не Эон Бизи Дакуэн.
Шакунтала встала и сошла вниз с трона, а затем передала соответствующий документ Сайзане, командующему сарвом Хадефан, которого Усанас назначил аксумским наместником на новой территории.
Наблюдая за суматошной работой аксумитов и нанятых ими маратхи на Малабарской возвышенности, Антонина начала тихо смеяться. Аксумитам было мало просто перестроить те части укреплений, которые сами разрушили во время атаки. Они продолжали разбирать их дальше. Антонина слышала от самого Усанаса о планах, разработанных аксумитами для новой огромной крепости, которую они построят. Крепости с похороненным в ней телом Эона, которая будет служить вечным памятником его доблести.
— Я только что вспомнила, как Эон водил меня на экскурсию по царским руинам Аксума, — сказала она в ответ на вопросительный взгляд Усанаса. — Ты так саркастически высказывался о царской грандиозности, застывшей в камне.
Антонина показала пальцем на строящуюся крепость.
— А теперь — взгляни! К тому времени как вы закончите, она заставит любой памятник в Аксумском царстве казаться горкой камушков, сложенной ребенком.
Усанас улыбнулся.
— Это совсем не то же самое, Антонина! — Он прищелкнул языком. — Женщины. Вы никогда не бываете практичными. Это — никакой не памятник. Да, она будет гигантской и грандиозной и, между нами говоря, — довольно гротескной. Но это самая настоящая крепость, Антонина. Живое доказательство реальной власти и мощи Аксума, а не… — Тут он по-королевски махнул рукой. — Какая-то глупая антикварная вещь, напоминающая о давно умершем и наполовину забытом мелком монархе.
Антонина уставилась на него, и ее брови скептически изогнулись.
— Это правда! Мы, аксумиты, — практичный народ, как всем известно. Очень экономные. Мы не видели оснований терять столько места, поэтому почему бы не использовать этот мыс, чтобы служил не только скромной могилой? Лучше так, чем требовать услуг какого-то бедного могильщика, который бы выполнял ненужную, дополнительную работу.
Ее брови изогнулись еще сильнее.
— Я видела набросок этой «скромной могилы», Усанас. Сайзана показал мне его, бессовестно хвастаясь. Более того, он сказал мне, что идея изначально исходит именно от тебя. Хорошим же ты оказался даваззом!
Улыбка Усанаса оставалась точной такой же, даже не дрогнула.
— Да, так, так. На самом деле, я получил идею от Велисария. Давно, во время тех вечеров, когда он пересказывал мне секреты будущего, которые получал от Эйда. Я не помню, почему мы коснулись этой темы. Но мы начали говорить о великих завоевателях будущего, которые могли бы быть, и Эйд описал памятник, который мне понравился. В основном потому, что он оказался настолько кричащим и демонстративно безвкусным, насколько можно себе представить. Что лучше этого, хочу тебя спросить, подойдет для нации, желающей напомнить всем скептикам, что она в состоянии повторить сделанное еще один раз, если кто-то станет ей перечить?!
Теперь улыбка была абсолютно безмятежной.
— На самом деле, это показалось мне подходящим.
Усанас кивнул на гигантскую строящуюся крепость, внутри которой окажется «скромная могила». Словно ее сердце.
— Это гробница Наполеона. Ее копия. За исключением того, что она будет значительно больше — я так решил. — Усанас широко развел руками.
Выражение на лице Антонины все еще оставалось вопросительным, но исчезли все следы сарказма.
— Я впервые слышу, чтобы ты так говорил, — пробормотала она. — «Мы, аксумиты».
Усанас несколько неуютно пожал плечами.
— Как оказалось, ни один человек не может вечно оставаться охотником и разбойником. Даже я.
Антонина кивнула.
— Я пришла к тому же выводу.
— Ты снова думаешь , — обвинил ее Усанас и сурово нахмурился. Затем, когда она не сделала попытки отрицать сказанное, он забеспокоился сильнее. — Демон, — пробормотал он. — Самый настоящий.
— Пропустите! Пропустите! — кричал йетайский офицер, который мчался по дороге, идущей параллельно реке Джамне.
Здесь, в глубине территории малва, на Гангской равнине, недалеко от столицы Каушамби, дорога была очень широкой и хорошей. Небольшая группа мелких торговцев поспешно отошла в сторону, едва успев убрать с мощеной дороги телегу, на которой лежало двое больных мужчин, до того как следующие за офицером йетайские солдаты пронеслись мимо.