Тень не сдвинулась с места. Тот, кому она принадлежала, хотел, чтобы там, наверху, думали, будто он пошел в носовую часть яхты, тогда как у него была своя причина находиться внизу.
Какая причина?
Я тихо поднялся, протянул руки, одной из них зажал рот, а другой как крюком захватил горло незнакомца, резко рванув его назад. Сопротивление длилось не более мгновения. Затем тело незнакомца обмякло.
— Закричишь — убью, — мрачно пообещал я. И убрал руку, зажимавшую рот.
— Ради Бога! — услышал я голос Бьянки.
Сердце мое стучало как двигатель. Я почувствовал слабость.
— Что ты делаешь здесь?
— Для объяснении нет времени, — сказала Бьянка. — Думаю, они собираются затопить судно.
— Как они намерены вернуться на берег?
— Есть лодка.
— Почему ты думаешь, что они возьмут тебя с собой?
— Но не бросят же они нас!
Я обратил особое внимание на слово «нас». И сказал:
— Еще как бросят. Вчера они пытались убить твоего отца.
Лицо Бьянки побелело от ужаса.
— Но ведь Карло здесь, — сказала она.
— Карло сменил лагерь. Как ты думаешь, зачем они взяли тебя с собой?
— Я поехала, чтобы присмотреть за Фрэнки.
— А кто предложил поехать?
— Никто.
— Но никто и не отговаривал!
— Что ты имеешь в виду?
— На том совещании имело место предложение о слиянии фирм. Твой отец находится в госпитале в Безье.
Бьянка зажала рот рукой.
— Он более-менее в порядке, — успокоил я ее. — Но у Артура Креспи появились веские причины убрать тебя со своей дороги.
Бьянка задумалась. Потрясение уже покинуло ее.
— Я все поняла, — промолвила она.
Не было времени выяснять, что она думает.
— Сколько их? — спросил я.
— Жан-Клод. Карло. Бобби.
— Где они находятся?
— Все на корме. Мы собираемся скоро покататься на водных лыжах.
Бьянка открыла дверь, ведущую в носовую часть яхты, и снова хлопнула ею.
— Я должна идти, — сказала она. И вприпрыжку, упруго взбежала по ступенькам трапа.
С палубы доносился шум: топанье ног, грохот парусов, скрип шкивов. Характер движения яхты изменился. Она дрейфовала с застопоренными машинами.
Я посмотрел на часы. Минутная стрелка показывала, что до запланированного мощного взрыва осталось шесть минут. Мне не верилось в катание на водных лыжах. Я подошел к рундуку и вытащил из него пластиковую коробку с таймером. Затем, вспотевшими руками прижав ее к животу, вскарабкался по трапу наверх и выглянул за комингс люка.
Волны совсем не подходили для катания на водных лыжах. Они были крутыми и опасными, чернильно-темной синевы. Я и не представлял себе, как сильно поднялся ветер. «Лаура» дрейфовала на правом галсе, ее огромная грот-мачта чертила в небе невидимые письмена. «Зодиак» висел на выдвижных шлюпбалках, нависающих над подветренным бортом яхты. Шлюпка была большой, с двигателем в шестьдесят лошадиных сил. Она за полчаса домчалась бы до берега, чтобы поведать о трагическом затоплении суперъяхты Креспи, оцененной в два миллиона долларов, и затребовать бланк для искового заявления. Жан-Клод был одет в шорты и черную майку, выставляющую напоказ его загорелые сильные плечи. Он крутил рукоятку лебедки. Возле него в шортах, бумажном спортивном свитере — униформе ресторана «У Тибо» — и спасательном жилете стояла, улыбаясь, Фрэнки. В руках она держала монолыжу.
Из «Зодиака» донесся возглас. Тросы шлюпбалки свободно повисли, «Зодиак» был спущен на воду. Бьянка стояла на поручне, а Фрэнки задрала нос и сказала Жан-Клоду:
— Сначала женщины.
Он повернулся к ней. И улыбнулся своей нежной улыбкой избалованного греческого Бога. Затем взял Фрэнки за плечи, как бы для того, чтобы поцеловать.
Но вместо этого приподнял ее и бросил поперек палубы. Голова Фрэнки с отчетливым стуком ударилась о световой люк. Я увидел, как застыло ее лицо и побелели словно мел потрясенно распахнутые глаза, а рот открылся в беззвучном крике. И тут раздался хохот.
Смеялся Жан-Клод. Он прыгнул в «Зодиак» и стал развязывать узел носового фалиня шлюпки. Карло хлопнул его по плечу и заорал:
— Поторапливайся, растяпа!
До запланированного ими момента взрыва оставалось еще целых две минуты. У Карло сдавали нервы.
Мне следовало бы находиться на другой стороне палубы, вне поля их зрения. Но я был на этой. Понятия не имею, как очутился там, но я уже стоял над «Зодиаком», подпрыгивающим внизу на чернильно-синих волнах. С необыкновенной ясностью я видел все, что произошло дальше, как бы со стороны. Я увидел, как поддался узел фалиня и «Зодиак» лег в свободный дрейф, покачиваясь на ветру. И как пальцы мои легли на циферблат таймера на пластиковой коробке, крутанули его по часовой стрелке, поглощая минуты поворотом запястья, приводя в позицию, когда оставался один щелчок до замыкания проводов.
Я увидел движение моих рук, подобное баскетбольному броску. И когда полужесткая шлюпка находилась в пяти ярдах, коробка попала точнехонько в ее носовую часть, за спиной Жан-Клода, и скатилась вниз. Улыбка застыла на его лице. Он обернулся, оглядывая шлюпку. Они закричали все разом.
Ослепительная вспышка озарила море, грянул мощный глухой взрыв и что-то швырнуло меня на палубу «Лауры» так, что я уперся взглядом в большой белый размах грота. Но он более не был белым. От гика до остроконечной вершины по нему проходила длинная полоса узора в красный горошек.