Даже на слух я ощутил напряженность атмосферы.
— И потому я ставлю условие в наших взаимоотношениях, — продолжал Фьюлла. — Город Сен-Жан существует во благо своих жителей. Он вовсе не является входным отверстием сточной трубы, через которое вы можете вливать в мир свои грязные деньги.
— Грязные деньги? — повторил Креспи. — Что вы имеете в виду?
— Шесть недель назад мне позвонил Тибо, в большом смущении. И сказал: «Ваш партнер Артур Креспи явился ко мне и предложил деньги компании на постройку моей яхты. Зная, что это грязные деньги, полученные от наркобизнеса, проституции и Бог знает чего еще, я отказался. Но, обдумав все, решил, что деньги не пахнут, а яхта есть яхта. Так что я возьму их, извольте».
— Продолжайте, — сказал Креспи.
— А я сказал ему... я сказал ему, чтобы он не был бараном. И что я — ваш партнер в Сен-Жане во благо города, но вовсе не компаньон в наркобизнесе и проституции. И что если он вновь произнесет эти слова, я сдам его в полицию.
— Браво! — изрек Креспи. — Очень справедливо.
Тибо лгал мне, утверждая, что это государственная субсидия. Заем был средством отмывания грязных денег Креспи.
— Леду запоздал с платежами, и вы убили его, — подытожил патрон.
— Тибо погиб, потому что представлял для нас очень серьезную угрозу. Он испортил важную сделку своей частной коммерцией. Результаты могли оказаться катастрофическими.
Креспи говорил о «Поиссон де Аврил».
— Кроме того, Тибо был ненадежен в платежах, что правда, то правда. Более того, вы рассказали ему о наших... трудностях в партнерстве, что не было мудро, поскольку он имел обыкновение делиться подобными сведениями с англичанином.
Ирландцем.
— К тому же вы ревновали, поскольку Бьянка предпочла Тибо вам, — заявил патрон.
— Вы просто выживший из ума старикашка!
В голосе Креспи ощущались новые нотки. И несмотря на то что в кладовой неожиданно похолодало, руки мои стали липкими от пота.
— А вы педераст! — парировал Фьюлла.
— Патрон, вы все решили за меня, — изрек Креспи.
— Решил что?
— Партнерство расторгнуто.
— Карло, иди сюда, — позвал патрон.
— Карло уже знает это, — вкрадчивым голосом сообщил Креспи.
— Но это невозможно, — заявил патрон. — Невозможно без моего согласия. Я старшин партнер.
— На сорок лет, — уточнил Креспи. В его голосе чувствовалась усмешка.
— Что вы имеете в виду?
— Когда один из компаньонов умирает, партнерства более не существует.
Патрон выпалил нечто на диалекте, который звучал как пулемет, стреляющий отравленными пулями.
— Патрон! — укорил его Карло.
Тот закашлялся.
— Легкие пошаливают? — притворно посочувствовал Креспи. — Выпейте!
Я услышал, как распахнулась дверь.
— Карло, — сказал Фьюлла.
— Сожалею, патрон, — ответил тот. — Времена переменились.
— Дерьмо! — в сердцах выпалил Фьюлла.
— В кладовой — англичанин, — объявил Карло.
Меня прошиб пот. Я сунул магнитофон на самый верх винного стеллажа, где его не было бы видно.
— Достань-ка его оттуда, — приказал Креспи.
Я сунул ключ в замок и наполовину повернул его. Не очень надежная защита.
— Выбей дверь, — сказал Креспи.
Что-то ударило по двери. Но она выдержала.
— О Господи, растяпа, это всего лишь щепки. Дай-ка я.
На дверь обрушился тяжелый удар. Она распахнулась внутрь, впуская поток света из комнаты. На пороге стоял Карло.
— На закуску? — вопросил я.
Карло улыбнулся. У него была добрая, лучезарная улыбка.
Желудок мой опять прихватило. Я слишком много слышал. Теперь они непременно убьют меня. Оставалось лишь надеяться, что, пока я здесь, в их руках, им не будет смысла убивать Фрэнки.
Патрон сидел за столом. Его лицо было гадкого синюшного цвета, а дыхание — хриплым и затрудненным.
— Ах, дерьмо! — вскричал Креспи. — Мы должны покончить с ним сейчас же!
Я посмотрел на его гладкое лицо, на вьющиеся черные волосы и сказал:
— Есть люди, которые знают, где я нахожусь.
— Ах, да, — сказал Креспи. — Вы наводите справки для своего дружка в мире страховки, господина Пибоди. Я-то думал, что пока ваша дочь — моя гостья, у нас нет проблем. Похоже, я ошибался.
Он рассмеялся.
— Отлично, Жан-Клод. Несчастный случай, пожалуйста.
— Позвольте мне сделать это, — встрял Карло. — А то он свернет себе шею.
— Отвали, дедуля, — рявкнул Жан-Клод.
— Он справится.
Карло издал возглас, выражающий профессиональное недоверие.
— Ублюдки! — изрек патрон.
Жан-Клод схватил меня за руку.
— Идем, тесть, — сказал он. — Пришло время несчастного случая.
У него был револьвер в руке, но она дрожала. Жан-Клоду не по нутру пришлись поддразнивания Карло.
— Выходи! — указал он на дверь.
Я вышел из комнаты в ослепительный блеск покрытого кафелем вестибюля. По-прежнему на фоне синего Средиземного моря играла струя фонтана.
Мне был ненавистен этот звук и цвет теплого безприливного моря. Я ненавидел и пот и ослепительный блеск. И саму мысль, что должен умереть.
— Надеюсь, ты не боишься высоты? — глупо хихикая, сказал Жан-Клод.
Мне было ненавистно и это.
— Вниз! — приказал он.
Я спустился по ступенькам на один лестничный пролет. Внизу не было ни кафеля, ни стекла, ни мрамора. Здесь был мир голого бетона, пыли, кабелей, свернутых кольцами подобно змеям, и мешков с цементом.