Внезапная боль пронзила юношу. Он вскрикнул и повернулся: показалось, кто‑то ударил в спину ножом. Но позади никого не было. Проходивший мимо варвар ахнул:
— Стрела!
Слав сделал несколько шагов, боль усилилась, ему стало нехорошо и захотелось присесть. Но сесть он не успел. Ноги подкосились, и Слав рухнул на песок. Люди принесли его во дворец, и обеспокоенный Игор послал за лекарем. Тот удалил вонзившуюся в спину стрелу и перевязал рану.
— Он будет жить? — спросил Игор.
— Рана неопасная, — сказал лекарь. — Стрела попала на излете, стреляли издалека. Он выживет.
Игор немедленно послал людей в погоню за стрелком, приказав обшарить город и окрестности, найти и допросить всех, кто не так давно приходил в город. Сомнений в том, что стрелок был из пришлых, у вождя не было.
Всю ночь юноша спал неспокойно, у него начался жар. Наутро принесший еду стражник увидел, что Слав без сознания, и побежал к Игору.
— Что с ним? — спросил вождь у лекаря, срочно вызванного во дворец. Старик в разлохмаченном цветастом плаще покачал бритой шишковатой головой:
— Он умрет, вождь.
— Ты с ума сошел, старик? Вчера ты говорил, что рана неопасная!
— Это яд, — сказал старик, показывая на почерневшие края раны. — Ранившая его стрела была смазана ядом. Я этого не знал.
— Так найди противоядие!
— Боюсь, вождь, что уже поздно…
Слав лежал и бредил. Каждому, кто видел юношу, было ясно: он не доживет до ночи. Мрачный, как туча, Игор ходил возле юноши, бессильно сжимая кулаки. Проклятые, хитрые твари! Этот парень был его надеждой. Не потому, что многое знал и умел — что уже делало его бесценым союзником — а оттого, что душою был с ними. Гмор–пустынник, человек, знавший жизнь Поймы не понаслышке, и к тому же сын правителя Дирна! Юноша рвался в гмород, говорил, что переубедит отца. Игор верил ему, но не верил Изагеру. Поступки правителя гморов говорили сами за себя. Этого человека не переубедишь, его можно только уничтожить. Но главная причина была иной. Он не мог отпустить Слава потому, что вставшие на сторону Игора вожди решили держать парня как заложника. В случае если война будет проиграна, он послужит щитом от гнева правителя гморов.
Погоня, посланная за убийцей, вернулась ни с чем.
— Мы шли по его следу, правитель, — сказал Умберт, — и он бы не ушел от нас… Но стрелок исчез! Его следы оборвались на каменной россыпи, дальше которой тянутся пески. Он пришел туда, но не уходил оттуда! Мы осмотрели каждый камень. Он просто исчез! И мы видели улетающий гморский корабль!
Умберт был лучшим охотником Истока, и Игор верил ему, как себе. Убийце удалось улизнуть, и вождь чувствовал, что без вмешательства гморов здесь не обошлось. Но не станут же гморы убивать своего, тем более сына правителя? Игор дорого дал бы за ответ.
— Правитель! — человек, похожий на пустынного бродягу, подошел к Игору. — Я смогу вылечить гмора!
— Ты? — изумился вождь. — Кто ты такой и откуда?
— Не важно, кто я, — сказал оборванец с удивительно ясными голубыми глазами, — важно, что я могу сделать.
— Будь по–твоему, парень, лечи! Но если…
— Если не будет! — прервал вождя незнакомец. — Я вылечу его!
Игор простил наглеца только потому, что все лекари Истока, как один, сказали: Слав обречен! Пусть пробует пришлый, хуже не станет…
Бродяга потребовал воды, растворил в стакане серый порошок и влил в рот юноше.
— А теперь выйдите все, я стану молиться духам Поймы! — потребовал он, и Игор кивнул:
— Хорошо.
Через полчаса бродяга вышел. Игор взглянул на его довольное лицо и не поверил:
— Ты вылечил его?
— Да, вождь. Через два дня он будет здоровее, чем был, только давайте ему больше воды.
Игор кинулся в комнату Слава. Юноша дышал ровно, к его бескровному, каку мертвеца, лицу на глазах возвращалась жизнь. Пораженный вождь не скоро вышел наружу, а когда вышел, чудесного лекаря и след простыл.