— Вы будете внедряться в бомжацкую среду?
— Внедряться?
— Да. Притворяться бомжами, чтобы вычислить нападающих.
Когда Руне Форс понял вопрос, он с трудом скрыл улыбку.
— Нет.
Оливия выключила телефон.
В оптимистичном сценарии одна из этих бездомных сидела бы на жестком стуле у кровати сильно избитого мужчины. Скользя руками по одеялу, она пыталась бы хоть чуть-чуть утешить пострадавшего. Но в альтернативном сценарии, который писали, исходя из реальности, персонал больницы связался с охраной, как только Одноглазая Вера промчалась по коридору в сторону лифта. Охранники догнали Веру почти у палаты Бенсемана.
— Вам нельзя здесь находиться!
— Почему это? Я просто хотела навестить приятеля, который…
— Следуйте за мной!
На этом несостоявшуюся посетительницу Бенсемана удалили из помещения.
Что является мягким описанием того, как запыхавшуюся Веру излишне грубо и неуважительно вели по длинному больничному коридору на глазах у зевак, а потом вытолкали на улицу. Не обращая внимания на бормотание о правах человека. В ее собственной интерпретации.
Веру выгнали. В летнюю ночь. И она начала долгий путь к фургону в лесу Небытия в Сольне. Одна.
Ночью, когда вокруг хозяйничали агрессивные парни, а Руне Форс засыпал дома на животе.
У женщины, только что отправившей в рот кусочек торта с марципаном, были ярко накрашенные красной помадой губы, густые седые волосы и объем. Как сказал однажды ее муж: «У моей жены есть объем». Она обладала пышными формами. Данный факт периодически печалил ее. В такие моменты она пыталась уменьшить свои размеры, но с малозаметным успехом. В остальное время она себе нравилась. Сейчас эта дама сидела в своем просторном кабинете в корпусе «С» здания управления и тайком ела торт, краем уха слушая радионовости. Компанию «МВМ», «Магнуссон Ворлд Майнинг», только что объявили шведской компанией года за рубежом.
— Новость вызвала протесты с разных сторон. Предприятие подвергли критике за методы добычи танталита в Конго. Вот что ответил директор компании Бертиль Магнуссон…
Женщина с тортом выключила приемник. Имя Бертиля Магнуссона было ей знакомо в связи с исчезновением в 80-х.
Она повернулась к стоящему на краю стола портрету. Ее младшая дочь Йолене. Девочка отличалась необычной улыбкой и таинственным взглядом. Ей девятнадцать, и она родилась с синдромом Дауна. «Любимая Йолене, — думала женщина, — как сложится твоя жизнь?..» Она как раз потянулась за последним кусочком, когда в дверь постучали. Быстро проглотив торт, укрывшись за двумя стоявшими на столе папками, дама откликнулась:
— Входите!
Дверь открылась, и в комнату заглянула молодая девушка. По причине легкого косоглазия ее глаза смотрели немного в разные стороны. Темные волосы были завязаны в лохматый пучок.
— Метте Ольсетер? — спросил пучок.
— Что вы хотели?
— Можно войти?
— Что вы хотели?
Пучок не совсем понимал, можно ли войти или нет, и остался в дверях.
— Меня зовут Оливия Рённинг, я учусь в Академии полиции. Я ищу Тома Стилтона.
— Зачем?
— Я работаю над заданием о деле, которое он вел. Хотела бы уточнить у него несколько моментов.
— Что это за дело?
— Убийство на Нордкостере в восемьдесят седьмом году.
— Входите.
Оливия вошла и закрыла дверь. Сесть на стул, стоявший чуть в стороне от стола Ольсетер, она не решилась. Разрешения ей никто не давал. Женщина за столом отличалась не только внушительными размерами, но и бросавшимся в глаза авторитетом. Авторитетом офицера полиции.
— В чем заключается задание?
— Мы должны изучить старые расследования и выяснить, что можно было бы сделать по-другому, учитывая современные методы.
— Работа с нераскрытыми делами?
— Что-то вроде.
Собеседницы замолчали. Метте покосилась на свой торт. Она знала, что если позволить юной даме сесть, она его увидит, поэтому держала гостью на ногах.
— Стилтон завершил карьеру.
— A-а, понятно. Когда?
— Это играет роль?
— Нет, я… Может, он все-таки ответит на мои вопросы, хоть и не работает здесь? Почему он ушел?
— Личные обстоятельства.