Бертиль сел на кровати. Причиной тому был не новый наряд супруги — красное с белым произведение искусства, на которое она наткнулась в магазине «Необычное & Привычное» на улице Сибиллегатан, — а тянущая боль в мочевом пузыре. В последнее время он сильно его беспокоил. Посещения туалета стали чаще, чем позволяло его положение. Неделю назад он встретился с профессором геологии, и тот сильно его напугал, рассказав, что заболел недержанием в шестьдесят четыре года. Бертилю было шестьдесят шесть.
— Надень это, — сказал он.
— Думаешь? Да, наверное. Оно роскошное.
— Ты тоже.
Бертиль нежно поцеловал Линн в щеку. Он бы с радостью подарил ей не только поцелуй. Для своих пятидесяти она исключительно красива и любима им, но, подгоняемый болью, он прошел мимо жены и вышел из комнаты.
Бертиль нервничал. Ответственный для него день, во многих отношениях, и еще более значимый для «МВМ». Для его компании. За минувшие дни, после сообщений о награждении, критика их изысканий в Конго усилилась. Недовольство шло со всех сторон, об этом много писали и говорили. Возмущались сомнительными методами, истощением земель, нарушением прав и всем подряд.
С другой стороны, Бертиль помнил, что критика всегда имела место. С тех пор как шведы добились успеха за границей. У «МВМ» дела складывались успешно. Маленькая, созданная совместно с коллегой компания выросла в мультинациональный конгломерат больших и малых предприятий, разбросанных по всему миру.
«МВМ» была крупным игроком. И Бертиль — тоже. Крупным игроком с чересчур маленьким пузырем.
Оливия наконец проснулась, пропустив время отбытия. Акселя это особо не волновало. Оливия свалила все на жар и промокшую одежду. Аксель не придал этому значения. Она «плюхнулась», как он выразился. Когда девушка попыталась объяснить, что обычно встает рано, парень спросил, не хочет ли она остаться еще на одну ночь. В общем-то, она хотела остаться из-за Акселя, но знала, что нужно уезжать. Из-за кота. Оливии стоило немалых трудов уговорить соседа-чудака, работавшего внизу, в баре «Пет саундс», присмотреть за Элвисом. На две ночи сосед согласился. Но не на три.
— Не могу, я бы с удовольствием, — ответила Оливия.
— Вам понравился остров?
— Очень. Погода немного подкачала, но я бы приехала еще.
— Буду рад.
«Так изъясняются только настоящие ловцы омаров», — размышляла Оливия, пока шла по Бадхюсгатан в Стрёмстаде. Она чувствовала, как распухает горло. Рённинг направлялась к полицейскому на пенсии. К Гуннару Вернемюру — мужчине, который, по словам Бетти Нурдеман, допрашивал ту девицу из Стокгольма — Джеки. Оливия нашла Вернемюра на Eniro и позвонила ему перед отплытием с Нордкостера. Он оказался очень любезным. Будучи пенсионером, Вернемюр ничего не имел против того, чтобы встретиться с молодой студенткой. Ему хватило и трех секунд, чтобы понять, о какой Джеки спрашивала Оливия. В связи с убийством у Хасслевикарны.
— Ее звали Джеки Берглунд. Я хорошо ее помню.
Как раз когда Рённинг свернула направо на Вэстра Клевгатан, зазвонил сотовый. В трубке она услышала заинтересованный голос Оке Густафссона — своего руководителя.
— Как обстоят дела?
— С делом об убийстве на берегу?
— Да. Вы нашли Стилтона?
Стилтон? За прошедшие сутки она ни разу о нем не вспомнила.
— Нет. Но я разговаривала с Вернером Бростом, он занимается нераскрытыми делами. Брост сказал, что Стилтон уволился по личным обстоятельствам. Вы что-нибудь знаете об этом?
— Нет. Или да.
— Нет или да?
— Действительно личные обстоятельства.
— Понятно. А так я мало что разузнала.
Свои впечатления от острова Оливия решила оформить в более обдуманный отчет. Если таковой получится.
Семья Вернемюр жила в изысканном старинном доме, на втором этаже, с видом на порт. Супруга Гуннара, Мэрит, сварила кофе и дала Оливии ложку коричневой микстуры от горла.
Теперь они сидели на принадлежавшей супругам кухне с зелеными стенами, которую в последний раз ремонтировали в шестидесятых. За место на подоконниках боролись фарфоровые собачки, фотографии внуков и розовая герань. Фотографии всегда вызывали у Оливии любопытство. Она указала на одну из них:
— Это ваши внуки?
— Да. Ида и Эмиль. Наши ненаглядные, — ответила Мэрит. — Они приедут на следующей неделе и встретят с нами праздник середины лета. Жду не дождусь, когда снова смогу их обнять.
— Ах, не преувеличивай, — улыбнулся Гуннар. — Тебе же нравится и когда они уезжают домой.
— Да, я сильно устаю. Как горло? — Мэрит участливо посмотрела на Оливию.