Аке хотел отдать деньги ей. Он уже придумал, как объяснит, откуда их взял. Выдуманная лотерея с выигрышем в сто крон. Именно столько он получит, если сегодня все пройдет хорошо. И он отдаст деньги маме.
Пара стальных прожекторов ослепила мальчика.
Присев на корточки, две фигуры притаились за машиной.
Самый центр элитного жилого квартала в Бромме. Время перевалило за полдень. Только что по тротуару напротив прошел отец с детской коляской. Надев наушники мобильного телефона, он вел деловой разговор. Быть в отпуске по уходу за ребенком — это одно, отключиться от работы — совсем другое. К счастью, сейчас появилась возможность комбинировать. Сконцентрировавшись на работе и чуть менее — на ребенке, мужчина с коляской прошел мимо и исчез из виду.
Фигуры переглянулись. Улица вновь опустела. Они быстро проскользнули за изгородь позади дома. Яблони и кусты сирени в саду удачно скрывали их вторжение. Тихо и эффективно эти двое вскрыли кухонную дверь и исчезли внутри.
Через полчаса перед небольшим желтым домом в Бромме остановилось такси. Из него вышла Ева Карлсен. Она посмотрела на свое жилище и отметила, что нужно поменять черепицу. И водосток. Теперь это ее забота. Раньше подобным занимался ее супруг Андерс. После развода Ева все взяла на себя. Хозяйственные дела: ремонт дома, уход за садом и все остальное.
Женщина открыла калитку и вошла. Вдруг злоба лезвием резанула по сознанию и вскрыла старую рану. Бросил! Выкинул! Предал! Ярость накатила с такой силой, что Еве пришлось остановиться. Она пошатнулась. «Проклятье!» — стучало у нее в голове. Ева это ненавидела. Ненавидела терять контроль над собой. Она была рациональным человеком и не любила, когда что-то выходило из-под ее власти.
Ева несколько раз глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. «Он того не стоит», — пыталась она убедить себя. «Он того не стоит, он того не стоит…» — повторяла она как мантру, следуя к дому.
Две пары глаз следили за женщиной от ворот и до самой входной двери. Когда она пропала из поля зрения, они отошли от занавески.
В поисках ключа Ева открыла сумку. Тут в соседнем доме она заметила движение. Наверное, Моника шпионит. Ей всегда нравился Андерс. Она с блеском в глазах через забор смеялась над его шутками. Моника с трудом скрыла радость, когда узнала о разводе.
Ева достала ключ, вставила его в замок и открыла дверь. Теперь самое время для душа. Смыть все деструктивное, чтобы сконцентрироваться на важных вещах. На серии статей.
Она сделала пару шагов в прихожей и повернулась к вешалке, чтобы повесить свое легкое пальто.
Вдруг сильный удар повалил ее на пол. Удар пришелся по затылку.
Совещание продавцов уже подходило к концу, и все хотели поскорее выйти в город и приступить к торговле. В дверях Оливии пришлось посторониться, чтобы пропустить ликующую толпу бездомных со стопками газет в руках и не закрывающимися от болтовни ртами. В самом конце, семеня, шла Мюриель. На завтрак она подкрепилась очередной дозой и чувствовала себя превосходно. Она не несла газет. И не была продавцом. Чтобы продавать «Ситуашун Стокгольм», нужно выполнить определенные требования. Помимо прочего — получать пособие. Или иметь контакты в социальной сфере, в службах, работающих с преступниками, или в психиатрии. У Мюриель ничего этого не было. Она просто радовалась, когда ее не мучали ломки. В промежутках выискивала наркоту. Сейчас она выходила последней, давая Оливии возможность войти. Та направилась прямо к администратору и спросила о Йелле.
— Йелле? Нет, я не знаю, где он, на сегодняшнем совещании его не было.
Парень-администратор смотрел на Оливию.
— Он живет где-нибудь? — спросила она.
— Нет, он бездомный.
— Но он обычно появляется здесь?
— Да, когда забирает газеты.
— У него есть мобильник?
— Думаю, да, если его не стащили.
— А у вас есть его номер?
— Не хочу вам его давать.
— Почему?
— Потому что не знаю, хочет ли этого Йелле.
Оливия уважала такой подход. Даже у бездомных есть право на частное пространство. Она оставила собственный номер и попросила дать его Стилтону, если он появится.
— Можете спросить в магазине около квартала Хорнстулль, — вставил свое слово Бу Фаст. Он сидел в углу и слышал весь разговор.