Но я промотал на шлюх каждый обол. Я всё спустил на любовь и на выпивку. В конце концов мне не на что было экипироваться.
Настал мир — так называемый «Мир Никия», полководца первой половины Пелопоннесской войны. Обе стороны, обессиленные годами борьбы, согласились отступить и перевести дыхание. Мы провели новые границы и поклялись не нарушать их. Я вернулся домой. Алкивиаду уже исполнилось тридцать лет, он был избран в высший исполнительный орган государства, коллегию десяти стратегов. Он занял тот же пост, который некогда занимал Перикл. Но до пика его возвышения было ещё далеко. У него был соперник — Никий, человек очень влиятельный. Никий был старше. Он договаривался о мире со спартанцами. Афиняне избрали Никия для заключения мирного договора, чтобы не допустить к этому процессу Алкивиада, чьей предприимчивости и популярности они боялись.
Мой друг нанял меня с жалованьем капитана, которое выплачивал из своего кармана, на должность личного посланника к лакедемонянам, точнее, к некоторым их представителям — Ксенару, Эндию и Миндару. С ними он договаривался нарушить мир. Я не дипломат. Я тосковал по сражениям. Мне была необходима война.
Человек чувствует призвание стать наёмником, как преступник имеет призвание к преступлению. Ибо война и преступления — это двойня незаконнорождённого приплода. Иначе почему магистрат представляет сбившемуся с пути юноше выбор: каторга или армия? Они взаимосвязаны, война и преступление, и чем чудовищнее преступление, тем глубже следует погрузить преступника в некую новую среду, чтобы он перевоспитался, забыв о родственниках, о своей стране, забыв даже о собственном преступлении, так чтобы в конце концов единственной загадкой, самой таинственной из всех, осталась последняя: почему я до сих пор жив? Ни один солдат ещё не решил её.
Мир был для меня войной, но под другим именем. Я никогда не прекращал заниматься своим ремеслом. Не имея возможности служить своей стране, я нанимался воевать в другие страны. Сначала к союзникам, а затем... когда наступают трудные времена, прежние враги оказываются самыми ретивыми нанимателями. Фивы приобрели вкус к власти, когда нанесли Афинам поражение у города Делий. В результате этой войны они присоединили к своим владениям Платею, Феспии и половину городов Беотийского союза. Фивы не были заинтересованы в спартанском мире. Коринф тоже остался в стороне и был этим обижен. Договор не вернул ни Анактория, ни Соллия. Коринфяне потеряли влияние на северо-западе, не говоря уж об острове Керкира, мятеж на котором и явился той искрой, что зажгла пожар войны. Мегара нервничала, стремясь вернуть себе порт Нисею, занятый афинскими войсками, а Элиде и Мантинее, демократическим городам, надоело жить под каблуком тиранической Спарты. На севере Амфиполь и Фракия игнорировали мирный договор. Я работал на них всех. Мы все так поступали.
Пока стоит мир, государства предпочитают наёмников солдатам-призывникам. Смерть наёмников не отягощает совесть политиков; от их услуг можно отказаться, когда это станет неудобным. Если наёмники восставали, им прекращали выплачивать жалованье, а если их убивали, то им вообще не надо было платить.
Ты имеешь представление о жизни наёмников, Ясон. В кампании продолжительностью год настоящие сражения занимают от силы дней десять. Сведи это до тех моментов, когда ты на самом деле подвергаешься опасности, — и счёт пойдёт на минуты. Всё, что нужно, — это пережить десять дней, и вот ты уже заработал себе ещё один сезон. У наёмника, который хочет сохранить свою жизнь и получить средства к существованию, куда больше общего с врагом, нежели с его собственными офицерами. Офицеры стремятся к славе. А что значит слава для наёмного солдата? Он предпочитает остаться в живых.
Наёмник никогда не называет себя по имени. Если у него есть своё снаряжение и он нанимается в тяжёлую пехоту, то он — «щит». Копьеносцы — «пики», стрелки из лука — «луки». Агент, прозванный pilophoros за свою войлочную шапку, нанимая солдат, скажет: «Мне нужно сотню щитов и тридцать луков».
Ни один «щит» не идёт наниматься один. Страх быть ограбленным заставляет его искать напарника. Проще наняться, когда вас двое или даже четверо. В каждом городе есть места, где собираются солдаты, которые ищут работы. В Арго — это таверна под названием «Гимн», в Астаке — бордель под названием «Бабки». В Гераклее — две площади, одна возле сухого ключа под названием Опунт, другая — на холме, восточнее Алтаря Амазонок; местные жители именуют её Гиссакополь — Город Кошечек.