Алкивиад отказывался покинуть Мантинею. Он должен подобрать тела убитых.
— Ничего не поделаешь, кузен, прилив не остановишь, — объяснил он.
В ту ночь никто не спал. До рассвета сформировались поисковые группы. Мулы, ослы, даже кавалерийские лошади были оснащены салазками из шестов, которые называли «пекарские доски». Были задействованы интендантские повозки, снабжённые носилками. Люди взяли плащи и одеяла, на которых можно было нести тела. Спартанцы прислали жрецов Аполлона, чтобы освятить поле и дать официальное разрешение нам забрать своих убитых. Своих они уже забрали.
При первых лучах солнца был пропет гимн Деметре и Коре. Алкивиад облачился в сандалии и белый хитон, без всяких знаков различия. Он был серьёзен, но подавленным не выглядел. Он молча поднимал убитых, трудясь наравне с оруженосцами и даже рабами.
Там, где побеждали тегейцы и лакедемоняне, тела убитых союзников были голыми. Доспехи и оружие уже забрали. Противник взял даже обувь. Но там, где побеждал Корпус Равных, тела остались нетронутыми. Каждый лежал там, где его настигла смерть, со щитом и в доспехах. Спартанцы оказали им честь и избавили от унижения. Многие, включая и моего брата, плакали при виде такого величия сердца.
Полдень застал Алкивиада в той группе, в которой трудились и мы с братом.
— Это правда, Поммо, что ты носился по полю под носом у врага, желая отыскать меня и спасти?
Ему сообщили об этом несколько человек. Казалось, это доставляло ему огромное удовольствие.
— Я и не знал, что ты любишь меня.
Я отшутился тем, что он нужен пехотинцам. Алкивиад знал, как отплатить мне. Он не стал смеяться над неловкой шуткой, лишь грустно посмотрел сперва на моего брата, потом на меня.
— Я знаю, как вознаградить тех, чьи сердца искренни.
Рано утром, как позже сказали нам с Лионом, Алкивиад оказался в дальнем правом конце поля — там, где мы находились, когда мантинейцы разгромили скиритов. Он переговорил с несколькими мантинейскими офицерами, когда подъехал спартанский кавалерийский командир и осадил коня.
Это был Лисандр. Соперники спокойно разговаривали между собой. Все разногласия умолкли на время передышки. Лисандр отметил масштаб победы союзников на этом участке поля. Случись такое ещё в одном месте — и результат был бы для Спарты катастрофическим.
По слухам, Лисандр сказал:
— Ты был близок к победе, Алкивиад.
Его противник ответил поговоркой:
— Близкая победа — ещё не победа.
На это Лисандр заметил:
— Дай боги, чтобы это стало твоей эпитафией!
После чего повернулся и ускакал прочь.
Когда тени стали удлиняться, Корпус Равных отправился домой. Мы видели, как они обогнули лес и колонной вышли на Тегейскую дорогу. Агис ехал впереди, окружённый своими всадниками, а за ним ступали все семь частей. Лион показал на одного из всадников — там находился Лисандр. Он давал понять, что его кавалерия — это царская охрана. Они двигались рядом с полемархами — военачальниками и pythioi — жрецами Аполлона. Звучали волынки.
Их было восемь тысяч, все в алом, копья в наклонённом положении. У каждого солдата по оруженосцу со щитом, начищенным до зеркального блеска. Мы стояли в тени, по колено в пыли. Победители шли в лучах солнца. Они ритмично распевали песню про «геморрой и ад», свидетельствующую о богохульном презрении к смерти. Их шлемы, украшенные орнаментом, блестели на солнце как золотые.
Алкивиад издал какой-то звук. Когда я повернулся, то увидел, что у него вскинуты брови, в глазах стоят слёзы. Сначала я подумал — это от горя, вызванного гибелью его стремления создать коалицию. Однако оказалось, что он вовсе не испытывает сожаления. На него, как и на всех нас, сильное впечатление произвели потрясающая дисциплина и воля противника.
— Великолепно выглядят шельмецы!
Глава XII
ЧЕЛОВЕК ФЛОТСКИЙ
Когда я собрался уходить, — продолжал дед, — Полемид попросил меня об одной услуге.
Он сказал, что его матросский сундучок хранится сейчас на интендантском складе в порту Мунихия, у подсобного рабочего. Не могу ли я забрать этот сундучок? В нём документы, которые он хотел бы показать мне. Более того, добавил он, хорошо бы после его казни этот сундучок я оставил у себя.
Я постарался убедить моего собеседника не торопить события. Возможно, если осудят Сократа, то его оправдают. В общественном мнении может возникнуть ассоциация между осуждённым философом и Алкивиадом. Популярность Алкивиада сейчас пала. Это благоприятное обстоятельство для всех противников бывшего стратега.