Так резвый баловень служанки,
Анбара страж, усатый кот,
За мышью крадётся с лежанки,
Протянется, идёт, идёт,
Полузажмурясь подступает,
Свернётся в ком, хвостом играет,
Расширит когти хитрых лап —
И вдруг бедняжку цап-царап.
Так хищный волк, томясь от глада,
Выходит из глуши лесов
И рыщет близ беспечных псов
Вокруг неопытного стада. Всё спит.
И вдруг свирепый вор
Ягнёнка мчит в дремучий бор.
После ⅩⅩⅣ строфы следовал черновой набросок:
Во всей Европе в наше время
Между воспитанных людей
Не почитается за бремя
Отделка [нежная] ногтей.
И нынче воин и придворный
Поэт и либерал задорный
[И сладкогласный] дипломат —
Готовы…………
………………
………странности такой
Не понимал философ мой.
Глава вторая
Строфа Ⅶ первоначально имела другое окончание:
Он знал и труд и вдохновенье
И освежительный покой,
К чему-то жизни молодой
Неизъяснимое влеченье,
Страстей мятежных буйный пир,
И слёзы и сердечный мир.
Строфа Ⅷ имела два варианта окончания, заменённые в печати точками.
Первый вариант:
Что есть избранные судьбами.
Что жизнь их — лучший неба дар —
И мыслей неподкупный жар
И Гений власти над умами
Добру людей посвящены
И славе доблестью равны.
Второй вариант:
Что есть избранные судьбами,
Людей священные друзья,
Что их бессмертная семья
Неотразимыми лучами
Когда-нибудь нас озарит
И мир блаженством одарит.
После строфы Ⅸ в чистовой рукописи находятся следующие строфы:
Ⅹ
Не пел порочной он забавы,
Не пел презрительных цирцей,
Он оскорблять гнушался нравы
Избранной лирою своей;
Поклонник истинного счастья,
Не славил сетей сладострастья,
Постыдной негою дыша,
Как тот, чья жадная душа,
Добыча вредных заблуждений,
Добыча жалкая страстей,
Преследует в тоске своей
Картины прежних наслаждений
И свету в песнях роковых
Безумно обнажает их.
ⅩⅠ
Певцы слепого наслажденья,
Напрасно дней своих блажных
Передаёте впечатленья
Вы нам в элегиях живых,
Напрасно девушка украдкой,
Внимая звукам лиры сладкой,
К вам устремляет нежный взор,
Начать не смея разговор,
Напрасно ветреная младость
За полной чашею, в венках,
Воспоминает на пирах
Стихов изнеженную сладость
Иль на ухо стыдливых дев
Их шепчет, робость одолев;
ⅩⅡ
Несчастные, решите сами,
Какое ваше ремесло;
Пустыми звуками, словами
Вы сеете разврат и зло.
Перед судилищем Паллады
Вам нет венца, вам нет награды,
Но вам дороже, знаю сам,
Слеза с улыбкой пополам.
Вы рождены для славы женской,
Для вас ничтожен суд молвы —
И жаль мне вас… и милы вы,
Не вам чета был гордый Ленский:
Его стихи, конечно, мать
Велела б дочери читать.
К этому месту в черновой рукописи сделано примечание:
«La mère en prescrira la lecture a sa fille.
Piron.[11]
Стих сей вошёл в пословицу. Заметим, что Пирон (кроме своей „Метромании“) хорош только в таких стихах, о которых невозможно намекнуть, не оскорбляя благопристойности».
К этим же строфам относится черновая строфа:
Но добрый юноша, готовый
Высокий подвиг совершить,
Не будет в гордости суровой
Стихи нечистые твердить.
Но праведник изнемождённый
[На казнь неправдой] присуждённый
С цепями [в тюрьме]
С лампадой, дремлющей во тьме,
Не склонит в тишине пустынной
На свиток ваш очей своих
И на стене ваш вольный стих
Не начертит рукой безвинной
Немой и горестный привет
Для узника [грядущих лет].
Вместо строфы ⅩⅣ в рукописи находятся две строфы: