Наконец Старн добрался до места, где ему была назначена встреча жалкого вида таверны, собранной из обломков всякого мусора и хлама, оставшихся от прежних исследовательских лагерей. Над входом в нее, громыхая на ветру, висела вывеска, судя по которой становилось ясно, что владельцем таверны был кто-то из клингонов. Ни одному гуманоиду и в голову бы не пришло вслух произнести название этого заведения, и только клингоны, которые, не задумываясь, оскорбляли кого угодно, могли отважиться на это публично.
На вывеске было помещено двухмерное изображение чудовищно жирного вулканца, прижавшего к себе двух тоненьких орионских рабынь. На лице вулканца застыла искажавшая его отвратительная гримаса, а внизу, под изображением, угловатыми знаками было написано название таверны, в переводе с "клинжай" – языка клингонов – означавшее что-то вроде "объятия грязного Вулквонгана". Впрочем, на самом деле значение этих слов могло быть еще более оскорбительным. Старн поплотнее запахнул полы накидки так, чтобы в случае необходимости удалось легко достать оружие, и шагнул через порог таверны.
В тускло освещенном центральном зале было очень дымно. На мгновение Старн удивился, увидев у дальней стены ярко освещенный очаг с горящим огнем. Такое пламя на планете, лишенной какой-либо растительности, могло означать только то, что часть брошенных лагерей терранов уже была уничтожена здесь, послужив материалом для отопления жилищ.
Однако спустя мгновение Старн заметил, что пламя в очаге горит, не согревая пространства вокруг. Очаг, с потрескивающими в нем кусками топлива, оказался простым голографическим изображением.
– Скорее всего, это выдумка терранов, – подумал Старн. – Теллариты, те специально завезли бы сюда для очагов уйму дерева, да и звездолета не пожалели бы на такое дело.
Кроме того, он не сомневался, что костер у дальней стены горит вовсе не случайно. Видимо, за ним скрываются датчики видеосистем, и, более чем вероятно, что хозяин уже знает, что Старн прибыл в его таверну.
Старн прошел через весь зал и уселся возле самой стойки бара на свободный табурет. В ту же секунду какое-то омерзительного вида создание демонстративно понюхало воздух и торопливо заковыляло на всех своих нескольких ногах к другому стулу, подальше. Старн не обратил на него никакого внимания.
Зато он сразу заметил, что бармен за стойкой бара – скорее всего клингон, причем довольно старый для такой работы. Этот тип отчаянно хромал на свою отвратительно изготовленную и плохо вживленную искусственную ногу, к тому же в его левой пустой глазнице посверкивал рубиновый почетный знак отличия. Это изрядно обеспокоило Старна. К клингону со знаком отличия придется обращаться с огромным почтением, только на "клинжай". Да и вообще, ветеран с такой медалью никогда не позволил бы себе стать трактирным служкой. Это могло означать только одно – бармен свою медаль просто украл у кого-то. Представить себе клингона без почетного наградного знака было так же невозможно, как невозможно увидеть смеющегося вулканца.
Уже из одного этого факта Старн решил, что все рассказы о нравах, царящих в Городе, пожалуй, все-таки даже приукрашивают действительность.
Несколько раз продефилировав мимо нового посетителя, бармен наконец изволил заметить его и остановился прямо перед ним.
– Н'ак'нех вулквонган? – проворчал клингон.
Старн пару мгновений раздумывал, стоит ли воспользоваться в этой обстановке традиционным клингоновским приветствием, но затем коротко бросил:
– Б'иайкв а.
Клингон изумленно уставился на Старна, словно удивляясь его четкому произношению, а потом, вместо того чтобы выполнить заказ и принести воды, неожиданно плюнул на прилавок прямо перед посетителем.
Те, кто сидели поближе и слышали обмен репликами, замерли. Если бы Старн тоже был клингоном, сейчас могла бы начаться такая славная кровавая схватка, что ее конца пришлось бы ждать следующим поколениям. Но он им не был, зато неплохо знал обычаи Империи.
Бармен напряженно ожидал, чем Старн ответит на оскорбление; его единственный глаз даже горел от нетерпения. А Старн тем временем медленно полез себе под накидку, вытащил аккуратно сложенный кусок белой материи и посмотрел в упор на обидчика. Все также глядя в глаза клингону, он аккуратно макнул кончиком платка в плевок и начал медленно подносить материю себе ко лбу.
Бармен затрясся от страха: Старн подносил белый лоскуток все ближе и ближе к своей коже. Два клингона-наемника, стоявших у стойки неподалеку, начали потихоньку пересмеиваться, а белая материя была уже всего лишь в сантиметре ото лба, когда бармен наконец сообразил, что этот сумасшедший купец вовсе не шутит и не собирается останавливаться.
– Гхоуб! – взорвался клингон и с силой, стремительно вырвал из пальцев Старна белый лоскуток. Старн остался неподвижно сидеть, наблюдая за тем, как бармен принялся вытирать перед ним полированную поверхность стойки, а затем бросился прочь нелепый до смешного в своем гневе.