– Но как же мы будем выходить на связь в обстановке, когда все каналы блокированы помехами? – спросила коммодор.
Ухура могла бы поклясться, что Вулф беспокоили не проблемы, которые из-за помех возникали у экипажа "Энтерпрайза". Ее беспокоила невозможность получать инструкции начальства. И это выводило мегеру из равновесия.
"Очень жаль, что Комак этого не замечает", – подумала Ухура, а адмирал тем временем ответил:
– Поставьте ваш маяк приема на режим случайного сканирования восьмого класса. Командование свяжется с вами, и, когда у нас появится что-то новое, мы обязательно вам сообщим. Вы сможете выходить с нами на связь на этом канале, когда это покажется для вас необходимым. Мы будем иногда прерывать глушение, чтобы принимать вашу передачу, и, как только поймаем ее, немедленно установим с вами контакт, как это было сегодня.
Комак объяснял правила дальнейшей связи Прима Мемори с командованием так, словно это было совершенно обычным делом в практике Звездного Флота.
Ухура не переставала поражаться всем этим чудесам, происходящим вокруг.
– Но помните, – добавил адмирал, – Альфа-тревога по-прежнему действует, поэтому без крайней необходимости не выходите в эфир. Есть еще вопросы?
– Пока нет, адмирал. – Вулф вцепилась в подлокотники так, что ее пальцы побелели.
– Вот и прекрасно, коммодор Вулф. Продолжайте выполнять свой долг перед Звездным Флотом и Федерацией. А когда все это закончится, вас и ваших подчиненных будут ждать приказы о награждениях и благодарностях.
Отбой.
Экран тут же погас и загорелся вновь, однако теперь на нем было изображение Прима Мемори: черное пятно, освещенное яркими цепочками огней, опоясывающих семь куполов научной станции на фоне звездной бездны.
– Какая совершенно бессмысленная чепуха! – вслух, так чтобы всем было слышно, сказала Вулф.
Ухура не удержалась от удовольствия съехидничать:
– А со смыслом чепуха редко бывает, коммодор.
– Вот именно, – согласилась та и резко развернулась с креслом к инженеру по связи, заставив отскочить в сторону Абрананда. – Что, собственно, и доказал нам только что этот медноголовый солдафон. Ладно, ничего. Я этому просто не верю. Не верю.
Она встала. Оттолкнула от себя кресло и спустилась вниз с капитанского мостика.
– Чему вы не верите? – спросила Ухура, в ту же секунду подумав, что вряд ли дождется от коммодора чего-нибудь иного, кроме приказа заниматься своим делом. Однако она ошиблась.
– Смотрите, лейтенант, – начала объяснять Вулф, остановившись у ступеней, которые вели к турболифту. – Здесь в настоящее время проводится чрезвычайно важная операция – это очевидно. Вам лучше других должно быть известно, что выборочное глушение, о котором здесь говорил Комак, вообще невозможно. Следовательно, тут используется совершенно новая технология, а мне даже не сказали, какая именно! "Продолжайте выполнять ваш долг", передразнила она. – Интересно, за кого он меня принимает? Я что ему, молокосос, вроде тех двоих? – Коммодор указала большим пальцем на двух младших офицеров "Энтерпрайза", находившихся на посту рулевого и на посту двигательного отсека, Ухура лукаво подмигнула им, советуя не очень расстраиваться из-за нелестной характеристики, данной начальством. А коммодор бросилась к дверям турболифта. Они раздвинулись, но она повернулась на каблуках и сказала, обращаясь ко всем астронавтам, находившимся в этот момент на капитанском мостике:
– Уж: не знаю, чем занимался тут Кирк, что у этого корабля такая мерзкая репутация, но, черта с два, ему удастся заставить меня отдуваться за его плохое командование. У меня скоро срок для выхода на пенсию, и я хочу ее получать как можно дольше.
Вулф только собралась скрыться в лифте, как вдруг с поста рулевого раздался предупреждающий сигнал датчиков слежения за состоянием корабля.
– Ну, что там еще? – недовольно бросила она и протянула руку к кнопке, чтобы закрыть двери.
"Молокосос", сидевший на посту контроля за управлением, прочитал показания сигнальных огней.
– Самовольная транспортация, коммодор. Кто-то только что транспортировался с крейсера.
Кто это сделал было ясно всем, даже коммодору. Она тут же бросилась к капитанскому креслу.
– Включить все защитные поля! – рявкнула она голосом, которого трудно было ожидать от женщины ее комплекции, и сразу нажала на кнопку тревоги.
– Срочно на мостик двойной наряд службы безопасности!
Затем Вулф повернулась к перепутанному лейтенанту на посту инженера двигательных установок.
– Ну, мистер, где же поле?
– Слишком поздно, – отозвался рулевой, и Ухура обрадовалась, что он догадался хоть улыбку с физиономии убрать.
– Установка транспортации только что отключилась. Перемещение прошло успешно.
У коммодора было такое лицо, словно она сейчас собралась огнем плеваться.
– Значит так, – стальным голосом отчеканила она, – если я обнаружу, что ваш остроухий вулканский друг получил хоть какую-то помощь от членов экипажа при подготовке к бегству, повторяю – хоть какую-то! – я уничтожу этот корабль и всю его команду. Я ясно выражаюсь?