Экипаж "Энтерпрайза" молча подтвердил, что выражается коммодор яснее некуда.
– Вы, – Вулф указала на дежурного по двигательным установкам, помещаетесь под домашний арест и понижаетесь в звании на две ступени. Вслед за этим она повернулась к Ухуре.
– Кто сегодня дежурный по установкам транспортации?
– Кайл. – Ухура понимала, что, к несчастью, утаить от Вулф это имя никак нельзя. Компьютер с легкостью дал бы ответ на этот вопрос.
– Возьмите солдат безопасности и отправьте его в карцер за нарушение долга и...
У Ухуры лопнуло терпение: если коммодор будет и дальше так обращаться с вахтенными, находящимися на мостике, то очень скоро придется вызывать обратно Чехова и Зулу. Инженер по связи запротестовала.
– Коммодор, это невозможно! Вы не имеете права! Вы не можете...
– Еще как могу! – прервала Вулф ее эмоциональные восклицания. Лейтенант Абрананд! Эта женщина арестована за соучастие в организации побега опасного заключенного!
Ухура в сердцах швырнула на свое кресло коробку переговорного устройства и захлопнула крышку пульта. И тут же на мостике начали вставать из-за своих постов другие астронавты, бросая гневные взгляды на коммодора.
– Вот только попробуйте! – холодно заявила Вулф: ее глаза метали молнии. – Хоть один из вас... хоть вы все... Мне наплевать! Ангарный отсек достаточно велик, чтобы там поместился весь этот распроклятый экипаж, и я вас всех помещу туда под арест, если вы думаете, что ваш капитан от этого станет счастливее.
Вахтенные остались на своих местах.
– Все правильно, ребята, – кивнула им Ухура. – Садитесь.
Они сели за пульты; однако коммодора это не успокоило – она продолжала бушевать. Повернувшись к Фарлу, который, как заметила Ухура, пытался остаться в стороне от этого, что, по мнению андорца, несомненно должно было казаться попыткой мятежа, Вулф сказала:
– Коммандер. Я хочу, чтобы ваши люди немедленно обеспечили возвращение всех астронавтов "Энтерпрайза", находящихся в увольнительных, с Примы на борт крейсера. Это приказ!
Фарл козырнул и направился к турболифту, и вслед за ним туда же направилась Ухура с сопровождавшим ее Абранандом. Им вслед раздался торжествующий голос Вулф:
– Можете мне поверить, лейтенант, к тому времени, когда я закончу разбираться с этим кораблем, ваш капитан далее сообразить не успеет, что с ним произошло, как окажется рядом с вами. Рассчитывайте на это.
– Между вами и капитаном Кирком, – повернулась к ней Ухура, – есть одна существенная разница.
– Ну, и какая же?
– Экипаж "Энтерпрайза" привык рассчитывать на капитана. И он никогда не бросит своих людей в беде.
– Это что – угроза, лейтенант?
Ухура в ответ холодно улыбнулась:
– Нет, зачем же! Это – правда.
Кирк взволнованно ходил по большой комнате, которая служила Салману Нэнси чем-то вроде кабинета в его домашних апартаментах. У него просто сил не было сидеть на месте, так как в эту минуту капитан напряженно размышлял над ситуацией, в которой они все оказались. Нэнси и Ромейн привели сюда их троих: его, Маккоя и Скотта, чтобы здесь, в резиденции главного администратора, добавить к той головоломке, которую они сейчас вместе решали, – третью, очень важную часть. А именно: искусственный интеллект, известный под названием Системы Изыскателей – единственный, имевший право на существование в границах Федерации, оказался каким-то образом замешан в сложной и противоречивой паутине заговора, который кто-то плел на "Энтерпрайзе" и Прима Мемори.
Внезапно капитана осенила какая-то идея, и он резко остановился, чтобы задать вопрос Нэнси.
– А может так случиться, что еще одна программа, скажем, тринадцатый интеллект, внедрится в комплекс Изыскателей? – спросил он. – Может быть, он как раз и есть оружие террористов? В нужное время этот тринадцатый портит турболифт, прерывает систему жизнеобеспечения...
– Это совершенно невозможно, – сразу же отвергла его предположение Ромейн. – Во-первых, Изыскателей нельзя запрограммировать в обычном смысле. Новый искусственный мозг может быть добавлен в их сеть только с согласия всей команды посредников межпространственного контроля и с согласия самих Изыскателей. Плюс, пришлось бы отключить всю систему информационного обмена, чтобы вручную подключить новую установку, а это, несомненно, было бы замечено на всей базе. К тому же, у Изыскателей нет прямой связи с внешним миром. У них нет никакой возможности, чтобы поставить под контроль хоть какую-нибудь систему на Приме.
– А зачем же тогда создана вся эта тщательно разработанная система предохранительных мер? – спросил Кирк, даже огорчившись, что его теория не подтвердилась.
– Ну, программа предохранения была создана для защиты самих Изыскателей, – пояснила Мира. – Они, как и люди, имеют право на то, чтобы, если понадобится, операции на их мозге делались только с их ведома, в безопасных условиях и только опытными специалистами-физиками. Если что-то случится с их контурами или деталями, они попросту умрут. Поэтому все эти меры необходимы.
– Но ведь их, несомненно, легко продублировать, – подал голос Скотт.
– В конце концов, они же просто импульсы в схемах.
Ромейн улыбнулась.
– Точно так же, как человеческие мысли – просто импульсы в протеиновых схемах. И все же вряд ли кому-то удастся продублировать тебя, например, Скотти. – Она взяла его за руку и посмотрела на капитана. – В этом как раз заключается поворотный момент интеллектуальной революции на Титане. Экспериментальный искусственный интеллект одного звездолета убедился, что Старый Совет Солнечной системы и пальцем не шевельнет для изменения своих постановлений, по которым искусственный мозг считался просто изощренным техническим устройством.