– Нам очень жаль, маркиза, что так вышло, – сказал Карл при встрече Изабелле. – Однако, по нашему разумению, Вам сначала следовало бы женить старшего сына!
– Увы, Ваше Императорское Величество, я каждый день твержу о том же Федерико, но он не желает меня слушать!
– И на какую же причину маркиз ссылается?
– Причиной этой является донна Изабелла Боскетти, моя придворная дама. И, хотя она замужем, мой сын не желает жениться ни на ком другом! А когда я завожу речь о наследниках, он ссылается на то, что от этой дамы у него уже есть сын!
– Умоляю, Ваше Величество, повлияйте на Федерико! – добавила Изабелла.
– Хорошо! К тому же, у меня есть на примете невеста для маркиза…
– Уверена, что это достойная девица. Лишь бы только Федерико согласился!
– Как Вы думаете, титул герцога его убедит?
– Ах, Ваше Величество! – Изабелла едва не задохнулась от радости. – Мы даже мечтать не могли…
20 ноября, наконец, приехал, Федерико, который сразу направил коня к палаццо Манцоли, где был тепло принят своей матерью. Приближённые папы выехали ему навстречу, а император пригласил маркиза занять комнаты рядом со своими покоями и намекнул, что намерен посетить его в Мантуе перед своим возвращением в Германию. 15 декабря Федерико покинул Болонью, чтобы подготовиться к достойному приёму своего августейшего гостя. Но перед этим вместе с матерью использовал всё своё влияние на императора, чтобы помочь своему кузену Франческо Сфорца. Этот принц так и не оправился от опасной раны, которую получил от заговорщика Бонифацио Висконти шесть лет назад. Он путешествовал только в носилках и когда прибыл в Болонью 22 ноября, то был всё еще настолько слаб, что не мог стоять в присутствии императора. Но Карл принял его любезно, и друзья герцога заметили как доброе предзнаменование, что он говорил с ним по-немецки. После длительных совещаний Франческо Сфорца получил инвеституру на Милан в обмен на уплату огромной дани, которую его несчастные подданные, и без того разорённые войной и голодом, были совершенно неспособны выплатить.
Таким образом, в Болонье Изабелла, наконец, нашла общий язык с сыном, который уже предвкушал, как наденет на свою голову герцогскую корону.
Глава 16
Визит императора
В канун Рождества был подписан договор между папой, Карлом V, Венецией, Миланом, Мантуей, Савойей и Монферрато. Имя герцога Феррары было тоже включено по прямому желанию императора, но окончательное урегулирование его ссоры со святым отцом было отложено на будущее.
– Теперь, действительно, – воскликнул кардинал Пуччи, – мы можем петь: «Глория» с ангелами, поскольку мир и доброжелательность восстановлены между людьми!
Изабелла д’Эсте, Вероника Гамбара и другие августейшие особы устраивали пирушки, турниры, маскарады и балы. Сам Карл часто присутствовал на этих празднествах и завоевал любовь дам своей любезностью. К сожалению, эти праздничные собрания не всегда приводили к миру. Как и раньше в Милане, испанские и итальянские кавалеры ссорились из-за прекрасных глаз фрейлин Изабеллы, и не раз их кутежи заканчивались кровопролитием.
Наконец, все приготовления к великой церемонии двойной коронации были завершены, и 22 февраля 1530 года Карл V получил из рук папы железную корону лангобардов, присланную по приказу герцога Миланского. В тот же день герцог и герцогиня Урбино торжественно въехали в Болонью. Хотя Франческо Мария несколько лет возглавлял армии Лиги против императора, теперь, как генерал-капитан венецианцев и Церкви, он был принят с самыми высокими почестями. Все знаменитые гости собрались, чтобы поприветствовать зятя Изабеллы. Хотя ни один военачальник не совершал больших ошибок и не терпел больше неудач в своих кампаниях, его воинственный вид, а также замечательная красота Элеоноры вызвали всеобщее восхищение.
Для коронации же Карла V как короля римлян был выбран праздник святого Матфея, являющийся днём рождения императора и годовщиной его победы при Павии. Утро выдалось ясным и солнечным после ночного сильного ливня, и все колокола в Болонье радостно звонили с раннего рассвета. Между дворцом императора и церковью был возведён деревянный мост, завешанный небесно-голубыми драпировками и увитый гирляндами из миртовых и лавровых ветвей. Двойная шеренга рослых бургундских гвардейцев и цвет немецкой армии охраняли этот проход, по которому папа и император двинулись в церковь Святого Франциска. Первыми шли доктора университета в меховых воротниках и золотых цепях и ректор в пурпурной мантии. Затем шествовали архиепископы и епископы, одетые в митры и фиолетовые ризы, и кардиналы в алых одеждах, предшествующие папе, которого грумы в красных ливреях несли на носилках, завешанных золотой тканью. Голову Климента венчала тройная тиара, а его золотую накидку украшал изумительный бриллиант с изображением Бога Отца во славе, выгравированным Бенвенуто Челлини, который раньше принадлежал Карлу Смелому, а потом стал собственностью Моро и папы Юлия II. Наконец мощный звук труб возвестил о появлении императора. Перед ним шли представители всех частей его обширных владений: Неаполя и Сицилии, Австрии и Бургундии, Испании и Наварры, а также послы из Франции, Англии, Шотландии, Венгрии, Богемии, Польши, Португалии и различных государств Италии. За молодым маркизом Монферратским, который нёс императорский скипетр, следовали Филипп, герцог Баварский и граф Палатинский с державой в руках, а герцог Урбино, одетый в алую атласную мантию и остроконечную шапку из горностая, держал государственный меч в качестве префекта Рима. Наконец, герцог Савойский, как наместник империи, нёс императорскую диадему на золотой подушке. После этого, в сопровождении избранной свиты испанских грандов и неаполитанской знати, среди которых выделялись великий маршал Асторга и вице-король Неаполя дон Педро де Толедо, прибыл Карл V, одетый в мантию из золотой парчи поверх императорской мантии и с железной короной лангобардов на голове. Процессия задержалась на несколько минут из-за яростного спора за первенство между генуэзским и сиенским посланниками, которые «от громких слов перешли к ударам и тумакам». Но как только император вошёл в церковь, деревянный мост рухнул с внезапным треском. Была поднята большая тревога среди охранников, но серьёзных травм не было, и Карл сохранил полное присутствие духа.