– В отсутствие маркиза я холодна, как лёд, и скучна, как вода в канаве!
Когда Маттелло, её любимый карлик, тяжело заболел, она ходила навещать его и пересказывала мужу шутки, которые тот отпускал на смертном одре.
После смерти карлика Франческо Гонзага заявил:
– Большинство людей можно легко заменить, но природа никогда не произведёт другого Маттелло!
«Самый главный дурак в мире», как назвала его Изабелла, упокоился в Сан-Франческо, любимой усыпальнице Гонзага. Тебальдео написал ему эпитафию, а бард Пистойя сочинил элегию:
– Если Маттелло в раю, он смешит всех святых и ангелов; если он в аду, Цербер забудет о своём лае!
Тем же поэтам было предложено написать латинские эпиграммы и сонеты о домашних животных Изабеллы, например, о персидском коте Мартино или об её маленьких собачках, которых с большой торжественностью хоронили в террасных садах замка.
13 июля 1496 года маркиза родила вторую дочь, названную Маргаритой в честь матери Франческо, и прожившую всего два месяца. Причём рождение второй дочери так разозлило Изабеллу, что она возложила всю вину на мужа:
– Мне ничего не остаётся, как пожинать плоды Вашего посева!
На что Франческо философски ответил:
– Бог пошлёт нам сыновей в своё время.
Он по-прежнему был очень привязан к старшей дочери и радовался, когда слышал, что маленькая Элеонора спрашивала о своём отце.
– Мадонна Элеонора, – писал ему секретарь в Калабрию, – выражает признательность Вашему Высочеству и хотела бы иметь прекрасную новую куклу в шёлковом платье, чтобы играть с ней в постели, так как её старая совсем износилась.
И часто во время своих охотничьих вылазок маркиз посылал дочери зайца, которого ловили его собаки.
Поздравив сестру, Беатриче, в свой черёд, сообщила, что в начале следующего года тоже надеется стать в третий раз матерью.
После Форново все союзные силы двинулись под Новару, где засел герцог Орлеанский. Граф Кайацо присоединился к войскам своего брата Галеаццо, а маркиз Мантуанский расположился лагерем под стенами города вместе с венецианской армией. 3 августа в лагерь прибыл оправившийся от болезни герцог Миланский со своей супругой, которая также (неслыханное дело!) приняла участие в военном совете по поводу ведения осады Новары.
– Главным образом её совет привёл капитанов к соглашению, – утверждает историк Гвиччардини.
5 августа Лодовико и Беатриче присутствовали на грандиозном смотре союзной армии, насчитывавшей сорок тысяч человек вместе с немецкими и швейцарскими наёмниками. С развевающимися знамёнами и барабанным боем, под звуки труб и воинственной музыки войска прошли мимо колесницы герцогини Милана.
– Это было действительно потрясающее зрелище, – написал неаполитанский учёный Якопо д'Ари, который сопровождал своего хозяина, маркиза Мантуи, – и все, кто присутствовал, говорят, что со времён римлян никогда не видели такой огромной и хорошо дисциплинированной армии.
Единственным недостатком удачного дня был несчастный случай, который произошёл с лошадью герцога Миланского, которая споткнулась и упала, когда Лодовико проезжал вдоль линии, сбросив своего всадника на землю и испачкав его богатую одежду в грязи.
– Это, – отмечает хронист, – было сочтено дурным предзнаменованием, и впоследствии многие присутствовавшие в тот день вспоминали об этом.
Опасаясь, что наёмники, с которыми без всякого страха общалась Беатриче, её изнасилуют или убьют, Моро попросил свояка:
– Умоляю Ваше Сиятельство, приглядывайте за герцогиней!
На что Франческо, который стал главнокомандующий войсками Лиги, посоветовал ему:
– Заприте свою жену в сундуке, сеньор, и увезите в Милан!
Впрочем, он был единственным, кто открыто осмелился возразить против присутствия Беатриче в лагере. Дабы умаслить своего зятя, та без всякого смущения предложила ему даму из своей свиты, с которой тот мог бы отпраздновать свою победу при Форново. Причём свой поступок Беатриче объяснила тем, что хотела уберечь его и свою сестру Изабеллу от распространившегося сифилиса, которым французы заразились от неаполитанских куртизанок. На самом деле, как утверждают историки, Беатриче хотела получить от маркиза, захватившего шатёр и личные вещи Карла VIII, альбом с портретами королевских любовниц. Среди вещей были меч и шлем, которые, как говорили, принадлежали ещё Карлу Великому, серебряная шкатулка с королевскими печатями, набор богатых драпировок, переносной алтарь, а также крест, украшенный драгоценными камнями, и реликварий, в котором находились священный шип с куском дерева от святого креста, облачение Богоматери и ветвь Святого Дионисия. Многие из этих реликвий в конечном итоге были возвращены королю. А тот, не желая уступать в любезности, прислал маркизу его любимого белого коня, украшенного золотой сбруей, которого захватили французы. Среди трофеев же, отправленных в Мантую, были великолепные вышитые драпировки из королевского шатра и любопытный альбом с портретами итальянских красавиц, очаровавших короля Карла. Всё это, вместе с рукоятью сломанного меча, которым сам маркиз сражался в битве, были с радостью приняты Изабеллой, считавшей эти трофеи одними из самых драгоценных вещей в своей коллекции. Соответственно, она была очень раздражена, когда неделю спустя Франческо попросил жену отослать обратно альбом короля, поскольку эту вещь очень хотела иметь Беатриче. В ответ маркиза попросила мужа придумать какой-нибудь трюк, чтобы избежать этого. Тогда Франческо предложил ей отдать сестре королевские драпировки вместо альбома.