Наконец, 12 сентября 1495 года Карл VIII созвал военный совет, который принял решение о заключении мира с Лигой и отправил к маркизу Филиппа де Коммина. Теперь Франческо уже ничто не удерживало на Юге, и как только он был в состоянии передвигаться, то отправился домой. Через несколько дней после смерти своей маленькой дочери Изабелла отправилась на встречу со своим мужем в сопровождении Сигизмондо Гонзага. В начале октября герцогиня Урбинская приехала встретить её в Фано, а на следующий день Изабелла присоединилась к Франческо в Анконе и медленными переездами доставила его в Равенну, а оттуда вверх по реке По в Феррару, а затем в Мантую.
Коммин в своих мемуарах подробно рассказал о переговорах, которые велись в апартаментах Моро в Камерино:
– Каждый день герцог и герцогиня встречали нас в конце длинной галереи и провожали в свои комнаты, где стояли два длинных ряда приготовленных стульев, и мы садились с одной стороны, а представители лиги – с другой…
Герцогиня сидела между мужем и представителем Феррары. С итальянской стороны говорил только Лодовико, и только один уполномоченный должен был говорить со стороны французов.
– Но по своему темпераменту мы не могли говорить столь сдержанно, как они, и два или три раза принимались говорить все вместе, и тогда герцог восклицал: «Эй! Только по одному!» – свидетельствовал Коммин.
Беатриче присутствовала на всех заседаниях и удивляла участников переговоров своим острым умом и тактом. Её муж теперь искренне стремился к миру и заботился только о том, чтобы вернуть Новару и добиться вывода французских войск из своих владений, И он, и Коммин приложили все усилия к тому, чтобы довести дело до благоприятного конца. Наконец, Людовик Орлеанский вместе с оставшимися солдатами (более двух тысяч умерли от болезней и голода) вышел из Новары и со всеми полагающимися ему почестями был сопровождён графом ди Сансеверино и маркизом Мантуи к своим.
9 октября между королём Франции и герцогом Милана было заключено соглашение, согласно которому Новара была возвращена Лодовико. Карл VIII, по словам Коммина, всё ещё сохранял дружеские чувства к Моро и даже пригласил его на прощальную встречу. Однако герцог, обидевшись на некоторые оскорбительные высказывания в свой адрес со стороны его придворных, отказался под предлогом болезни, в отличие от своего свояка, маркиза Мантуи. Перед своим уходом из Италии Карл VIII захотел встретиться с Франческо Гонзага, прославившим своё имя в битве при Форново. С радостью приняв его приглашение, маркиз поспешно написал своей жене, умоляя её прислать ему лучшие льняные рубашки, лучшие жилеты и накидку из золотой парчи, а также отборные духи. Муж Изабеллы остался очень доволен учтивостью, и, одновременно, простотой, с которой король разговаривал не только с ним, но и с его солдатами, «обращаясь с ними точно так, как если бы они были ему равны» и снисходительно поднося руку к шляпе каждый раз, когда они отдавали ему честь». Но что больше всего впечатлило Франческо, так это вид трёх кардиналов, скромно стоящих среди толпы у двери «точно так, как капелланы, которых можно увидеть в любом другом доме». Перед отъездом маркиза Карл подарил ему двух ценных гнедых скакунов, отличавшихся прекрасной формой и скоростью. Один из них особенно восхитил Франческо тем, что мог преодолевать широкие траншеи и высокие заборы одним прыжком. В то же время секретарь Гонзага, Якопо д'Ари, сообщил маркизе, что её муж в благодарность отправил вечером к королю священника Бернардино д'Эрбино с капеллой мантуанских певцов, чтобы развлечь его. Карл VIII подробно расспросил капеллана о жене своего хозяина, попросив дать точное описание её роста и черт лица, и особенно хотел узнать:
– Похожа ли маркиза на герцогиню Миланскую, и столь ли она, подобно этой прославленной даме, очаровательна и любезна?
Следует заметить, что Беатриче произвела неизгладимое впечатление не только на Карла VIII, но и на всех французов, оставшись в их памяти как «самая милая дама в Италии». Капеллан сдержанно ответил королю:
– По правде говоря, Ваше Величество, маркиза даже красивее своей сестры и превосходит всех других дам своим обаянием и блеском.
Это возбудило любопытство Карла до предела и он настоял на том, чтобы получить полный и подробный отчёт о талантах и достижениях Изабеллы, а также о нарядах, которые она обычно носила, и обрадовался, услышав, что она не очень высокая, поскольку сам был низкого роста и восхищался маленькими женщинами.