– Этот позор стал результатом интриг Моро и ревности графа ди Сансеверино!
– Я слышал, – писал венецианец Сануто, – что он очень мрачен и ходит одетый в чёрное, а на ожерелье носит железное кольцо, которое он поклялся не снимать, пока не совершит паломничество в Лорето. И повсюду в Мантуе царит печаль, и люди, которые раньше были счастливы и улыбались, теперь грустны и безутешны.
Именно тогда, в знак своего горя и раскаяния, Франческо придумал для себя новую эмблему: золотые поленья в огненном тигле с девизом «Domine probasti me et cognovist» («Господь, ты испытал меня и познал меня»), который можно видеть также в гроте (камера для коллекций) Изабеллы. В течение всего лета маркиз пытался вернуть расположение Синьории. И даже предложил отдать свою жену и ребёнка в качестве заложников в их руки и сдать некоторые из своих крепостей. Но всё было напрасно: Синьория отказалась видеть его и не принимала его подарков, будучи твёрдо убеждена, что он состоит в сговоре с французским королем.
Франческо пытался забыть о своих неудачах в компании своей любовницы Теодоры, которую в сентябре привёз на турнир в Брешиа, проводимый в честь королевы Кипра, что шокировало всех присутствующих. Но Изабелла хранила спокойствие, как мудрая женщина, и завоевала всеобщее восхищение своим терпением и достоинством.
– Тебе повезло больше, чем другим мужчинам, – писал болонский гуманист Флориано Дольфо маркизу, – потому что у тебя прекрасная, мудрая и благородная жена, которая в целом сдержанна и добродетельна, всегда стремится удовлетворить твои желания, в то же время благоразумно притворяясь, что не видит и не слышит тех твоих действий, которые должны быть ей ненавистны и вредны.
В турнире также принял участие и Галеаццо ди Сансеверино, который не пожелал скрестить с маркизом копьё. Это не улучшило напряжённых отношений между правителями Милана и Мантуи, и весть о тайных переговорах, которые Франческо Гонзага вёл как с Францией, так и с Флоренцией, вскоре дошла до ушей Лодовико. В ноябре герцог прислал Изабелле письмо с упрёками, горько жалуясь на неблагодарность её мужа:
– Я разоблачил бы мошеннические действия маркиза в глазах венецианцев и всей Италии, если бы не любовь и уважение, которые испытываю к Вам, мадонна!
Изабелла была серьёзно встревожена тоном письма своего зятя и сделала всё возможное, чтобы добиться примирения между ним и своим мужем. Её усилия поддержал отец, герцог Эрколе, и братья, которые часто бывали в Милане и сохраняли дружеские отношения с Лодовико после смерти Беатриче. Всю зиму и весну 1498 года маркиза через своего секретаря Бенедетто Капилупи вела переговоры с Моро, усилия которого теперь были сосредоточены на создании новой лиги между императором, папой, Неаполем и Миланом. Когда всё было завершено, он предложил маркизу Мантуанскому должность генерала союзных войск с титулом капитана короля римлян. Тем не менее, Франческо Гонзага не был удовлетворён:
– Я хочу также стать генерал-капитаном герцога Миланского!
Однако Лодовико отказался отнять это звание у своего зятя Галеаццо ди Сансеверино. Изабелла же умоляла мужа:
– Пока нужно довольствоваться предложением герцога, потому что главное – это жалованье в 30 000 дукатов!
В мае маркиз отправился в Милан, где его тепло встретили и ознакомили с условиями соглашения. После чего Лодовико объявил о своём намерении посетить Мантую, чтобы показать всем, какое доверие он питает к Франческо и лично поблагодарить Изабеллу за её добрые услуги. А когда услышал, что у маркизы был лёгкий приступ лихорадки, заранее послал своего шута Барона позабавить её весёлыми проделками. 27 июня 1497 года он прибыл туда со свитой из тысячи человек в сопровождении молодого кардинала Ипполито д'Эсте и послов Германии, Испании, Флоренции и Неаполя. В свой черёд, Изабелла предприняла титанические усилия, чтобы оказать честь своему великолепному зятю. Она позаимствовала столовые приборы и гобелены у своего друга Никколо да Корреджо и попросила своего посланника в Милане разузнать, какие вина предпочитает герцог и какой наряд ей лучше надеть во время его приёма. Сам Лодовико ещё не снял траур, и Изабелла колебалась, следует ли оббить стены его апартаментов чёрным бархатом или ограничиться фиолетовым. Капилупи ответил от имени Моро: