На Новый 1499 год Лодовико послал свояченице два бочонка вина и два ящика лимонов, а в феврале написал ей письмо с благодарностью:
– Рыба была очень вкусной и попала к нам на стол как раз в пятницу Великого поста.
И снова, когда в марте Изабелла Арагонская попросила маркизу прислать теперь уже её собственный портрет, та не упустила случая пококетничать с Моро:
– Боюсь, я скоро надоем не только Вашему Высочеству, но и всей Италии видом своих портретов; но, делая это с неохотой, я не могла отказать настойчивым просьбам герцогини Изабеллы прислать ей мой портрет в красках. Я посылаю его, хотя здесь я не очень похожа и выгляжу более толстой, чем я есть на самом деле, и поэтому попросила Негро, моего грума, показать его Вашему Высочеству и, если Вы одобрите, передать его герцогине от меня.
На что Лодовико любезно ответил:
– Я в восхищении от Вашего портрета, мадонна, и считаю, что он очень похож! Хотя Вы действительно выглядите на нём полнее, чем когда я видел Вас в последний раз, но, возможно, за это время Вы потолстели.
Моро не поскупился на комплименты маркизе, так как в эпоху Возрождения приятная полнота считалась красивой. А вот бескорыстное поведение Изабеллы д’Эсте объяснялось не только жалостью к кузине, но и желанием сохранить хорошие отношения с матерью одного из возможных преемников Лодовико.
Овдовевшая сестра маркиза, Кьяра Гонзага, герцогиня Монпансье, в то время также поддерживала активную переписку с Моро и неоднократно предупреждала его об интригах французского двора, и об опасностях, которых он должен был опасаться со стороны венецианцев. О том, насколько тёплой была эта дружба, свидетельствует розыгрыш одного мантуанского врача, написавшего Франческо Гонзага из Милана:
– Сеньор Лодовико хочет попросить руки мадонны Кьяры для себя и руки мадонны Элеоноры, дочери Вашего Высочества, для маленького графа Павии.
Однако Моро ответил маркизу:
– Мы никогда не видели этого доктора и всё это выдумка!
Позже герцог также написал Кьяре:
– У нас нет ни малейшего намерения жениться во второй раз, хотя мы уже получили предложения на этот счёт как из Неаполя, так и из Германии.
Так как к своему письму Лодовико приложил украшение работы миланского ювелира, Кьяра, в свой черёд, передала ему свою сердечную благодарность и сообщила:
– Мой брат отдал приказ о немедленном аресте беспутного доктора и проследит, чтобы он был передан в руки Вашего Высочества.
Другой принцессой, которая в последние годы постоянно переписывалась с Моро, была его племянница Катерина Сфорца, знаменитая «Мадонна из Форли». Давным-давно Лодовико помог ей противостоять заговорщикам, которые убили её первого мужа и осадили её в крепости, а десять лет назад Галеаццо ди Сансеверино завоевал свои первые лавры на турнире в Форли. С тех пор Моро стал хорошим другом этой воинственной дамы и поддерживал Катерину во всех её ссорах с подданными и соседями.
– Я была готова утопиться, если бы не доверие, которое я испытываю к Вашему Высочеству, – однажды в критический момент написала она своему дяде.
Как-то Катерина сообщила ему, что собирается принять предложения графа Кайаццо для своей дочери, но потом передумала, заявив, что граф слишком стар, и внезапно вспомнила о его брате, графе ди Сансеверино. Однако это предложение Моро быстро отклонил в краткой записке, что Галеаццо не намерен жениться снова.
Между тем в Милане среди знати зрело недовольство правлением герцога, в том числе, со стороны братьев графа ди Сансеверино, так как Лодовико, по их мнению, возвысил Галеаццо в ущерб им.
– Во всём Милане царят проблемы и недовольство. Никто не любит герцога. И все же он по-прежнему правит. Но он предатель Венеции и будет наказан за это, – написал Марино Сануто.
В то время как другой венецианский хронист, Малипьеро, дал выход своей горькой ненависти в таких словах:
– Лодовико надеялся доставить Синьории неприятности своим союзом с Карлом VIII, но Бог, наш покровитель, забрал жизнь этого монарха и сделал его преемником короля, который является врагом Лодовико.
Мало того, маркиз Мантуанский предал своего свояка и отказался защищать Милан от венецианцев. Узнав об этом, Моро намекнул на свои тайные отношения с Изабеллой, утверждая:
– Сеньор Франческо из ревности вёл двойную игру между Миланом и Светлейшей!