Эти слухи возмутили Франческо Гонзага, который попросил своего тестя
– Прошу Вас, сеньор, провести расследование по поводу супружеской измены своей дочери.
Эрколе I с готовностью дал опровержение в ответ на признание Моро (а что ему ещё оставалось?), заявив:
– Все эти слухи неправдоподобны и не соответствуют истине, не только из-за отсутствия фактов, но и из-за очевидной лживости подобных утверждений, которые не будет повторять ни один даже самый незначительный человек.
Оказавшись в безвыходном положении, Лодовико обратился к своему единственному оставшемуся союзнику, императору Максимилиану I, и послал своих доверенных людей во Фрибург с просьбой о скорейшей отправке немецких войск к нему на помощь и одновременно умолял свою племянницу-императрицу защищать его интересы перед своим мужем. К сожалению, Бьянка Мария практически не имела влияния при императорском дворе, а Максимилиану, который с радостью помог бы герцогу, мешала нехватка денег, и он уже был вовлечён в войну со своими неспокойными швейцарскими соседями. Таким образом, Моро лишился последнего союзника, а у Галеаццо ди Сансеверино, верховного главнокомандующего миланскими войсками, было слишком мало военного опыта. В минуту раздражения Лодовико даже упрекнул своего любимца:
– Вы слишком много думаете о красивой одежде и о прекрасных дамах, мессир!
Однако Галеаццо смело ответил ему:
– Подданные Вашего Высочества недовольны и устали от Вашего правления, и если Вы не примете решительных мер, то потеряете своё государство!
К сожалению, его слова оказались пророческими. В июле, когда армия Людовика ХII перешла Альпы, Моро покинул Милан и нашёл убежище у своего родственника императора. Перед этим Лодовико составил последний акт, по которому оставил некоторые из своих земель и домов своим друзьям в Милане и возместил ущерб другим, кому он причинил зло. Главной из них была овдовевшая герцогиня Изабелла, которой он подарил своё собственное герцогство Бари в Неаполитанском королевстве с годовым доходом в 6000 дукатов вместо её приданого.
Покидая Милан, Лодовико остановился перед воротами Санта Мария делле Грацие и, бросив поводья пажу, вошёл в церковь, где была похоронена Беатриче. Там он преклонил колени в молитве у могилы жены, которую так сильно любил и так долго оплакивал. Наконец он поднялся с колен, бросил последний взгляд на мраморное прекрасное лицо и фигуру саркофага Беатриче, и покинул церковь в сопровождении монахов, которые провожали его со слезами и благословениями до дверей. Три раза он оборачивался и слёзы текли по его бледному лицу при последнем взгляде на величественную церковь, в которой упокоилась та, которая ему была дороже всего на свете. Их детей, Массимилиано и Франческо Сфорца, приютила в Мантуе Изабелла. Две любовницы Лодовико, Чечилия Галлерани, графиня Бергамини, и Лукреция Кривелли, княгиня Пальяно, со своими сыновьями от Моро тоже оказались там. Теперь почти все возможные наследники Милана оказались под присмотром маркизы.
Тем временем Павия открыла свои ворота французам и французский хронист Жан д'Оттон без конца удивлялся богатству знаменитого монастыря Чертозы и огромным стадам благородных оленей, которые бродили по парку.
– Воистину, – воскликнул добрый бенедиктинец, прогуливаясь по этим цветущим лугам с розами и миртом и чистыми источниками бегущей воды, – это рай на земле!
Когда 14 сентября кастелян Миланского замка поспешил сдать эту неприступную цитадель неприятелю, Моро, узнав об этом, воскликнул:
– Со времён Иуды никогда не было такого чёрного предателя, как Бернардино да Корте!
Вскоре среди иуд оказались и Эсте.
– Герцог Эрколе и двое его сыновей, – писал феррарский летописец, – отправились на встречу с королём Франции. Что касается герцога Миланского, его имя никогда не упоминается, и вы можете подумать, что он никогда не жил.
В воскресенье 6 октября французский король совершил торжественный въезд в Милан, сопровождаемый герцогами Феррары и Савойи, а также множеством других итальянских принцев и дворян. Среди всех выделялся своим высоким ростом и величественной осанкой бастард папы римского, молодой Цезарь Борджиа. В свите короля был и Франческо Гонзага со своим придворным Бальдассаре Кастильоне, который получил образование при дворе Моро. Вечером молодой человек написал своей матери:
– В прекрасных залах и дворах замка Сфорца, бывших когда-то местом встречи самых выдающихся умов Италии и самых искусных мастеров, теперь полно питейных заведений и навозных куч, а также грубых солдат, которые оскверняют это место своими грязными привычками и дикими ругательствами…