– Герцог потерял состояние и свободу, и ни одна из его работ не была завершена, – эти слова Леонардо да Винчи можно считать эпитафией Моро.
Вероятно, тайна его любовной связи с Изабеллой умерла бы вместе с ним, если бы не досада Лодовико на предательство Франческо Гонзага. Несмотря на это, Изабелла д'Эсте сохранила свою безупречную репутацию, а если кто из историков и упоминал об её адюльтере, то как-то глухо и неуверенно. В отличие от своего любовника, маркиза умела хранить свои тайны. Всё, что она делала, было сделано хорошо. Однако каждая строчка самого невинного письма Моро к ней наполнена чувством…
Глава 9
Новая соперница
15 мая 1500 года, через месяц после катастрофы под Новарой, Изабелла д‘Эсте, наконец, родила долгожданного сына, Федерико Гонзага. Некоторое время назад монахиня Осанна предсказала это счастливое событие и пожелала маркизе бодрости духа, поскольку её молитвы были услышаны. В детской установили роскошную колыбель, которую герцог Эрколе прислал к первым родам Изабеллы и в которой она отказала своим дочерям. Кроме того, на крестины сына счастливая мать позаимствовала в Ферраре испанские кожаные портьеры и шпалеры. Эта церемония состоялась 16 июля, но не была отмечена никакими празднествами.
– Из-за неспокойной ситуации в Италии он (Федерико) лишился более почётного крещения, – пожаловалась маркиза Елизавете Гонзага.
.Однако к выбору крёстных отцов для сына Изабелла отнеслась со всей ответственностью. Первым стал император Максимилиан, чьей дружбой маркиз стремилась заручиться, не порывая с Людовиком XII, а вторым – кардинал Сансеверино, воинственный прелат, который, как и все его братья, был преданным сторонником Сфорца. Тем не менее, за несколько месяцев до этого ему удалось заключить соглашение с французами благодаря дружбе кардинала д'Амбуаза, советника короля, и вскоре он вернулся в Милан. А третьей августейшей особой, которая должна была держать сына Изабеллы возле купели, был Цезарь Борджиа. С самого начала Франческо Гонзага и его жена осознали растущую власть герцога Валентино (как его называли в Италии), и не упускали возможности умиротворить эту опасную личность.
В ответ 24 мая бастард папы прислал маркизу любезную записку:
– Я встретил счастливое и столь желанное рождение сына Вашего Превосходительства с ликованием столь же великим, как если бы это был мой собственный сын, и с радостью принимаю честь, которую Вы предлагаете мне оказать, умоляя Вас назначить одного из Ваших советников представлять меня у купели и передать мои поздравления Вашей самой прославленной супруге, надеясь, что этот младенец может быть первым из многочисленных сыновей, которым суждено увековечить имя двух таких благородных и славных родителей.
Тем не менее, Франческо полностью не доверял Борджиа. Ещё летом 1499 года герцогиня Урбино пригласила Изабеллу сопровождать её в паломничестве в Рим в юбилейный год, но критическое состояние государственных дел в Ломбардии и приближающееся рождение её очередного ребенка вынудили маркизу отклонить это предложение. По мере приближения времени путешествия Елизаветы маркиз всерьёз встревожился за безопасность своей сестры и, руководствуясь любовью к ней, попросил её отложить свои планы:
– Год длинный и позже мы все трое отправимся в Рим и посетим святые места вместе в более удобное время.
Но когда это письмо дошло до герцогини, она уже направлялась в Рим.
– Самый прославленный принц и дражайший брат, – отвечала Елизавета, – несколько дней назад я покинула Урбино, чтобы отпраздновать юбилей, как я уже говорила Вам некоторое время назад, и сегодня утром добралась до Ассизи, где получила Ваше письмо, в котором Вы умоляли меня отказаться от моего путешествия. Это причинило мне величайшую досаду. С одной стороны, моё единственное желание сейчас, как и всегда, состоит в том, чтобы исполнять Ваши желания, и чтобы оказать Вам послушание, подобающее отцу. С другой стороны, как Вы видите, я уже нахожусь за пределами своих владений, а сеньор Фабрицио Колонна и мадонна Агнесина, моя достопочтенная невестка, сняли дом и сделали для меня все необходимые приготовления. И поскольку я пообещала быть в Марино через четыре дня, и сеньор Фабрицио направляется мне навстречу, я не вижу, как я могу отказаться от поездки с честью для моего господина и для себя, тем более, что всё было обдумано и организовано заранее моим добрым господином. Так пусть у Вашего Превосходительства не будет никаких опасений за мою безопасность, когда Вы услышите, что я сначала отправилась в Марино, а затем инкогнито с мадонной Агнесиной в Рим, чтобы посетить церкви, выбранные для этого Святого юбилея, не раскрываясь и ни с кем не разговаривая.