– Я рада слышать, что жители Фаэнцы так верны и постоянны в защите своего господина, и чувствую, что они восстановили честь Италии.
Но через пять дней после этого Фаэнца была вынуждена сдаться, а её храбрый молодой правитель Манфреди был взят в плен и задушен в замке Святого Ангела в Риме. В то же время Изабелле пришлось оплакивать разорение семьи своей матери и падение последнего короля из дома Арагонов. Судьба Федерико была уже предрешена. В ноябре 1500 года между Людовиком XII и Фердинандом Католиком, королём Испании, был заключён секретный договор о разделе Неаполитанское королевство. В июне большая французская армия пересекла Альпы и двинулась на Неаполь. После ожесточённой битвы город сдался, Федерико бежал на Искью и отрёкся от престола в пользу французского короля. Ситуация была тревожной, и Изабелла была сильно обеспокоена, услышав от посланника своего отца в Милане, что её муж навлёк на себя подозрения французского вице-короля, кардинала д'Амбуаза, из-за его предполагаемых интриг с императором. В этих обстоятельствах маркиз понял, что его лучшая политика – это поддерживать дружбу с Цезарем Борджиа, и решил не противодействовать плану герцога Валентино выдать замуж свою сестру за вдовца Альфонсо д'Эсте, старшего сына герцога Феррары. Через несколько недель после убийства второго мужа Лукреции сообщение об этом предполагаемом браке уже было предметом разговоров в Риме.
– Дочь папы римского, – свидетельствовал немецкий паломник, посетивший Рим в этот юбилейный год, – собирается выйти замуж в третий раз, хотя первый её муж ещё жив. Если один ей не нравится, она просит другого.
В феврале, когда Изабелла была на карнавале в Ферраре, посланник папы сделал её отцу официальное предложение на этот счёт. Поначалу гордые Эсте отвергли это предложение. Лукреция была не только незаконнорожденной дочерью папы римского, но и имела плохую репутацию. Феррарский посол сообщил, что она состояла в любовной связи с папским камергером по имени Перото и родила ребёнка через год после расторжения своего первого брака. Сама мысль о том, что женщина, против которой могут быть выдвинуты такие обвинения, будет жить в тех же покоях и носить те же фамильные драгоценности, что и добродетельная герцогиня Элеонора, казалась Эрколе и его детям невыносимой. Альфонсо наотрез отказался жениться на дочери папы, и Изабелла тоже отнеслась к проекту этого брака с отвращением, хотя была слишком благоразумна, чтобы давать волю своим чувствам на публике. Но постепенно это естественное отвращение растаяло перед солидными преимуществами предполагаемого брака. Папа не только предложил дать Лукреции огромное приданое, но и уменьшить ежегодную дань, выплачиваемую Феррарой Церкви, а также передать герцогу несколько важных крепостей и ценных бенефиций. Людовик XII горячо поддержал предложение папы, и Эрколе начал осознавать существенные выгоды, которые он и его государство извлекут из этого брака.
Когда император, движимый ненавистью к Борджиа, приказал ему как своему сеньору прекратить переговоры, герцог воспользовался этим, чтобы добиться от папы ещё более выгодных условий. Наконец, после длительных переговоров, 26 августа был подписан брачный контракт, и Эрколе сообщил об этом своей дочери. В тот же день о браке было публично объявлено в Риме. Папа и Цезарь ликовали, а Лукреция дала волю своему восторгу, протанцевав всю ночь с такой энергией, что на следующее утро слегла с приступом лихорадки. Мантуанский посланник подробно рассказывал Изабелле о приготовлениях к свадьбе в течение следующих нескольких недель.
– Приданое, – писал он 13 декабря, – будет состоять из 300 000 дукатов, считая стоимость подарков, которые получит эта мадонна. Прежде всего, 100 000 дукатов будут выплачены золотом в Ферраре; затем она получит одежду, посуду, драгоценности, тонкое белье, дорогие портьеры и сбрую для лошадей и мулов, что составит ещё 200 000 дукатов. В её приданом будет не менее 200 камор (платьев), каждая из которых будет стоить 100 дукатов, с рукавами и золотой бахромой по 30 дукатов за штуку. Одно только платье оценивается в 20 000 дукатов, а украшенная драгоценными камнями шляпка, как говорят, стоила 10 000 дукатов, в то время как в Риме и в Неаполе на изготовление её нарядов за несколько недель было потрачено больше золота, чем обычно за два года.
23 декабря братья жениха, Ферранте и Ипполито д’Эсте, прибыли в Рим с блестящей свитой, чтобы отпраздновать бракосочетание и сопроводить невесту в Феррару. Лукреция, одетая в бело-золотую парчу, с жемчугом и рубинами в волосах, встретила двух принцев на ступенях дворца, и Цезарь повёл их внутрь, в то время как папа наблюдал за происходящим с балкона и с восторгом приветствовал своих гостей. В беседе с братьями Эсте Александр VI заметил, что хотел бы, чтобы у Лукреции было больше красивых жемчужин, чем у любой другой принцессы, после чего начал восхвалять её красоту и доброту, сравнивая свою дочь с маркизой Мантуи и герцогиней Урбино. Но, несмотря на эти заверения, герцог Феррары не доверял Борджиа, пока его немного не успокоил доверенный агент, прибывший с сыновьями Эрколе в Рим: