Несмотря на то, что у герцога было мало причин любить Борджиа, тем не менее, он поселил Лукрецию и её свиту в своём дворце и устроил в честь неё бал. Феррарские послы отметили исключительное гостеприимство, оказанное сестре Цезаря Борджиа герцогом и герцогиней Урбино. Затем Елизавета проводила невесту через горные перевалы в Пезаро, где Лукрецию поселили в том самом дворце, который она занимала в течение нескольких лет в качестве жены Джованни Сфорца. В Имоле гости отдыхали целый день, чтобы невеста могла привести в порядок свои драгоценности и одежду для въезда в Феррару, и вымыть голову.
29 января Елизавета и Лукреция об руку с Ферранте и Сигизмондо д’ Эсте вступили в Болонью, где правитель тоже устроил в честь невесты танцы. К неудовольствию маркизы, её корреспондент оттуда так описал Лукрецию:
– Заверяю Вас, женщина эта выглядит скромной: волосы тщательно убраны, грудь прикрыта, как и у её придворных дам. День ото дня она производит на меня всё лучшее впечатление. У неё быстрый ум: приходится держать с ней ухо востро. В общем, я считаю её женщиной мудрой, и это не только моё мнение, но и всех остальных.
Спустя несколько дней компания села на буцентавры и отправилась по воде сначала вдоль канала, а затем вверх по реке По до Бентивольо, городка примерно в двадцати милях от Феррары. Восторженные высказывания о его невесте так возбудили любопытство старшего брата Изабеллы, что он 31 января без предупреждения прибыл в Бентивольо.
– Герцогиня, хоть и сильно удивилась неожиданному появлению дона Альфонсо, – доносил посол Эрколе, – тем не менее, приняла Его Сиятельство с большим почтением и изяществом. Дон Альфонсо вёл себя в высшей степени доброжелательно и естественно, и все мы не могли не оценить этого по достоинству.
В Риме тем временем Александр VI тревожился, насколько хорошо обращаются с его дочерью. Феррарский посол доносил из Ватикана:
– Понтифик будет очень раздосадован, если Альфонсо не разделит ложе с герцогиней Лукрецией.
Вероятно, папа боялся, что Эсте по этой причине могут расторгнуть брак с его дочерью, как он это проделал с её первым мужем Джованни Сфорца .
Тем временем Лукреция и Альфонсо отправились в Феррару по воде на великолепном буцентавре, пожалованном Эрколе I. В Малалберго 1 февраля их встретила Изабелла д’Эсте, которая прибыла по просьбе отца, чтобы принять невесту. Ни одна из женщин этой встречи не жаждала. Лукреция была достаточно умна, чтобы понимать: маркиза не хотела её видеть в качестве родственницы. Все последующие праздничные дни Изабелла кипела от злости: разве могло ей понравиться то, что не она, а Лукреция была в центре внимания? Тем более, что дочери папы было всего двадцать два года, а маркизе – двадцать восемь. В то же время дочь Эрколе привыкла к комплиментам знаменитых поэтов и писателей. К своему высокому происхождению она относилась с большим трепетом, так, надпись возле её студии гласила: «Внучка короля, дочь герцога и жена маркиза». А тут какая-то выскочка Борджиа, которая, став герцогиней Феррары, приобретёт более высокий статус, чем Изабелла!
Маркизу сопровождал красавец Джулио, внебрачный сын Эрколе. Из письма Изабеллы мужу известно, что женщины со счастливым видом обнялись, после чего проследовали к Торре-делла-Фосса, где их ждал со своей свитой герцог Феррары. Когда Лукреция спустилась на берег, Эрколе, опередив будущую невестку, приложил её руку к своим губам. Затем все поднялись на большой герцогский буцентавр, который под рёв труб и артиллерийских салютов направился к дому внебрачного брата Эрколе, Альберто д’Эсте, где Лукреции предстояло жить до торжественного въезда в столицу герцогства.
В тот день, 2 февраля 1502 года, Феррара заиграла всеми цветами радуги. Лукреция въехала по мосту, перекинутому через По, в ворота Кастель Тедалдо, где её поджидали учёные из университета, чтобы раскинуть над ней балдахин из белого шёлка. Она сидела на великолепном коне, покрытом попоной из золотой парчи, с позолоченной упряжью. Сопровождали её восемь пеших придворных Альфонсо, и это было весьма кстати, ибо через несколько минут лошадь, испугавшись выстрела пушки, сбросила Лукрецию. Придворные помогли ей подняться, и она, смеясь, пересела на мула. Рядом следовал посол Людовика ХII в знак того, что брак совершается с монаршего благословения. Наряд Лукреции, как обычно, описала мужу Изабелла: