Из Милана маркиза отправилась в Геную, где пребывала до 11 марта, когда снова пришло сердитое письмо от Франческо:
– Мы собираемся ехать встречать Федерико, ведь он уже недалеко. Из любви к нему Ваше Сиятельство (без сомнения) поспешит и положит конец местным сплетням, повторять которые мы не станем.
В других письмах, написанных под диктовку секретарём маркиза и потому ставших широко известными, он открыто выказывал своё недовольство:
– У меня жена, которая всегда поступает, как хочет, по собственному своему разумению!
Это было самое страшное обвинение, которое муж тогда мог предъявить своей супруге. По его приказанию Изабелла вернулась в Мантую, тем более, что туда должен был приехать её любимый сын.
Что же касается Бронины, то Изабелла сама понимала, что больше не может держать девушку у себя на службе. Поэтому фрейлина удалилась в монастырь неподалёку от Гойто, где жила в качестве признанной любовницы вице-короля. Но маркиз на этом не успокоился и уволил также другую любимую фрейлину жены, Альду Боярдо, двоюродную сестру феррарского поэта Маттео Боярдо, которая десять лет прослужила Изабелле, и была так же любима герцогиней Елизаветой Гонзага, Джулиано Медичи и Биббиеной. На этот раз Изабелла была глубоко огорчена, однако она тщетно ходатайствовала за эту преданную фрейлину, которая была её спутницей во многих путешествиях и осталась её подругой до конца жизни. Франческо наотрез отказался прислушаться к её мольбам, заявив:
– Мадонна Альда разожгла пламя раздора в моём доме, которое не погаснет при моей жизни, и ни один человек, покинувший мой двор, не вызвал такую всеобщую неприязнь, как она!
Однако маркиза не могла забыть свою подругу и с грустью написала сестре Альды:
– Я очень сожалею, что была вынуждена расстаться с ней и не смогла сделать больше для такой дорогой и верной спутницы!
Вслед за неприятностями из-за фрейлин Изабеллу расстроила ссора её любимых поэтов: Джулио Тебальдео и Марио Эквиколы. Маркиза находила утешение в учёных беседах с Эквиколой, в обязанности которого входило придавать блеск её эпистолярному стилю. Вскоре тот стал известен в Италии благодаря своему трактату «О женщинах», в котором восславил последних как превосходящих мужчин своим совершенством. Имя Марио, который был евнухом, при дворе частенько связывали, скорее в шутку, чем всерьёз, с именем Изабеллы Лавиньолы, сестры старого учителя танцев маркизы и одной из самых доверенных её дам. Но её поведение было, похоже, столь безупречно, что даже Франческо Гонзага пришёл в ярость, когда в День всех Святых 1513 года несколько копий непристойного памфлета, направленного против Марио и Лавиньолы, были прибиты к стенам домов в разных частях Мантуи. Маркиз приказал начать немедленное расследование, и вскоре всплыло имя казначея Джулио Олдойно, признавшегося, что стихи прислал ему Тебальдео, покинувший Мантую некоторое время назад. Вдобавок, поэта заподозрили в том, что он является автором аналогичного пасквиля, появившегося в Риме. Казначей извинился за своё участие в этом недостойном деле:
– Я не думал, что стихи могут нанести Вашим Высочествам какой-либо реальный вред!
Несмотря на извинения, он был немедленно уволен, хотя до того провёл шестнадцать лет на службе у маркиза. Одновременно Франческо Гонзага написал угрожающее письмо Тебальдео, упрекая его в самой низкой неблагодарности и угрожая ужасной расплатой, а Изабелла, со своей стороны, обратилась ко всем своим друзьям с просьбой отказаться услуг поэта, который опустился до такой низости. В том числе, своё возмущение она выказала в послании к кардиналу д’Эсте: