Вернулся в Мантую Банделло только год спустя, уже после смерти маркиза, чтобы поддержать свою давнюю подругу:
– Как Ваш верный слуга, я обязан, рискуя показаться нескромным, выразить Вам соболезнования, что я бы сделал от всего сердца, если бы писал даме, которой присуща слабость, свойственная обычным женщинам. Но когда я вспоминаю, что Ваше Высочество, которая наделена всеми превосходными дарами и добродетелями, делающими Вас лучшей среди женщин, может найти лучшее лекарство от этой печали, чем может прописать тысяча писем, я чувствую, что мне больше не нужно ничего говорить.
Глава 13
Любовница Федерико
1519 год оказался роковым для многих людей, тесно связанных с Изабеллой д'Эсте, чьи жизни и судьбы повлияли на судьбу её семьи. Прежде всего, в январе умер император Максимилиан, и в июне ему наследовал его внук, Карл V, который уже правил Испанией, Неаполем и Нидерландами. В то время как соперничающие державы Европы всё ещё интриговали по поводу императорских выборов, скончался маркиз Франческо Гонзага.
Утром 29 марта он послал за своим нотариусом и составил завещание, назначив своего старшего сына Федерико своим наследником и преемником и оставив годовой доход в размере 8000 дукатов двум своим младшим сыновьям, Эрколе и Ферранте, и 3000 дукатов двум своим незамужним дочерям. Кроме того, двум его незаконнорожденным дочерям была назначена ежегодная пенсия в размере 400 дукатов. Маркиза была утверждена во владении всем своим имуществом, составляющими годовой доход в 12 000 дукатов, и вместе с кардиналом Сигизмондо и Джованни Гонзага, была назначена душеприказчиком и опекуном своего сына Федерико, пока ему не исполнится двадцать два года. Маркиз также оставил прекрасный дом и поместье своему брату Джованни в знак особой привязанности, и назначил пенсию в размере 6000 дукатов в год герцогу и герцогине Урбино во время их изгнания. После этого умирающий принял последнее причастие и послал за своей женой и детьми, которые собрались у его постели ближе к вечеру. Присутствовали обе герцогини Урбино, а также Изабелла, её трое сыновей и две младшие дочери – Ипполита, постригшаяся восемь лет назад в монахини, и Ливия, тоже предназначенная для монастыря с рождения и уже принявшая монашеское имя Паола. Маркиз попрощался с членами своей семьи и с главными магистратами и дворянами Мантуи, умоляя их служить его сыну так же хорошо, как они служили ему.
– Мой дорогой сын, – сказал он Федерико, – я оставляю Вам прекрасное состояние и большой доход. Смотрите, правьте справедливо и дорожите любовью своих подданных, а также исполните мои последние распоряжения, если хотите, чтобы я покоился с миром
Затем, обратившись к Изабелле, маркиз поручил ей своих детей, сказав, что давно знает её удивительную мудрость и способности и полностью доверяет ей. После чего попросил двух францисканских монахов, которые присутствовали тут же, прочитать вслух отрывок о смерти Христа из Евангелия от святого Луки, и когда они дошли до слов: «Отче, в руки Твои предаю дух мой», он передал свою собственную душу в руки Божьи.
– На лицах всех присутствующих не было видно ничего, кроме слёз, – свидетельствует Эквикола, который присутствовал при этом, – ничего не было слышно, кроме рыданий женщин, в то время как дети стояли ошеломлённые в молчании.
Весь следующий день тело Франческо пролежало в Кастелло, после чего, как того желал покойный, его облачили во францисканское одеяние и доставили в дубовом гробу, покрытом чёрным бархатным покрывалом, в часовню Гонзага в церкви Сан-Франческо в сопровождении все монахов Мантуи. 4 апреля новый маркиз Федерико выехал из Кастелло, одетый в белое, и, спешившись под большими порталом собора, принял скипетр из рук подесты Мантуи. Затем он проехал по городу, сопровождаемый всей знатью и самыми богатыми горожанами, в то время как толпа кричала:
– Да здравствует дом Гонзага!
Неделю спустя умершему правителю были отданы последние почести, и Федерико торжественно вошёл во главе всех мужчин своего рода в церковь Сан-Франческо. Здесь тело его отца положили на роскошный катафалк, увешанный знамёнами и освещённый пылающими факелами, а также увенчанный изображением мёртвого принца в доспехах. На следующий день старый наставник Федерико, Франческо Виджилио, произнёс надгробную речь, после чего новый маркиз принял иностранных послов и дал аудиенцию главным жителям Мантуи и соседних городов.