Самец, выпучив огромные карие глаза, увильнул в сторону, отлетела часть скошенной моим Колесом гривы.
Всё, на этом мои подвиги закончились.
Колесо стало меркнуть, я слабнуть. Ноги подкашивались, из носа полилась кровь. И всё что досталось от меня слабой львице это хороший удар по морде. Она улетела дальше по берегу, кубарем прокатилась по песку. От такого нокаута не сразу смогла встать на лапы, покачивалась и падала.
Ну и я так же.
Три волчицы дрались с одной львицей. Я же на ватных ногах валилась назад себя, в воду.
Лев нёсся, сожрать меня. Пасть свою жуткую раззявил… Клыки страшные, огромные.
Я упала в мохнатую лапу великана, что скрыл от меня солнце.
Лев сиганул, но в полёте передумал нападать на Рода. Атака не получилась, кот вынуждено увильнул и прыгнул защищать от волчиц свою жену.
Волк его в размере превосходил в два раза, даже, когда кошак на задние лапы встал, Альфа был выше.
Не было в моём волке груды мышц, как в котолаке, не было такой тяжести в кости. Он состоял из одних мускулов, тросами опоясывающих его стройную. но при этом мощную фигуру. Мех его тёмно-серый с серебром седины. Не везде шерсть покрывала тело, просвечивал костлявый торс.
А морду надо было видеть!
Где львам иметь такую хитрую, воровскую физиономию?! С шельмовским прищуром ледяных лютых глаз. Свирепым клыкастым оскалом и кровожадной ухмылочкой. Коварный, лютый Акила Род размашистыми плечами развернулся, оставив меня на песке. Лапы его когтистые, а мне не повредили. Хвостом пощёчину выдал только и вышел ко львам, что вместе собрались и пятились от волка.
Гривистый котолак решил, что дело плохо. Раз оборотни людей не трогали, перекинулся здоровым мужиком, естественно с темной гривой на голове и бородищей по грудь. Быстро поправил юбку на широких бёдрах. Фигура у льва была квадратная, напоминал чем-то машину Хамер. В одежде оборачивался, собственно, как и мой дед… Мой муж.
И бабы кошачьи сделали то же самое, перекинулись в людей. Львицы обернулись обалденными красавицами. Они были блондинками с шикарнейшими подтянутыми фигурами. И смазливые с раскосыми жёлтыми глазами. Кошки нереальной красоты! Девушки встали за широкую спину своего двухметрового мужа.
Свезло льву такой гарем отхватить.
Та, которая вовсе не колдунья, закрывала ладошкой правый глаз, ей досталось от меня.
Акила видел, как я львицу зафигачила? О, какая я крутанская стала! Хотела сказать пару слов в защиту себя любимой, но волчицы меня собой спрятали, оттеснили от котолаков и Альфы.
Акила стал уменьшаться в размере. Скидывал оборот. В густой серой шерсти показались его спортивные тапочки, связанные между собой шнурками.
— Здесь не было львов, — уравновешенно, немного хрипло напел мой дед.
Ну, как дед.
Я смотрела на наколку, что украшала его спину. И заметила, что кожа подтянулась, приобрела светлый окрас.
Он молодел?
В волосах совсем мало седины. Тёмно-русые космы.
— Мы с севера пришли, — басом ответил лев. — Неожиданно стадо оленей налетело, похоже с Еленей во главе, мы просто удрали.
— У тебя котята?
— Трое, — кивнул лев.
Акила помолчал, почти полностью перекинулся человеком.
— Мы до конца лета будем здесь жить, потом уйдём, я разрешаю вам поселиться у озера. Ваша территория запад и север, наша юг и восток.
— Отлично, — кивнул лев, не стал трепаться и тратить время на вежливость, приобняв двух девок разом, направил их видимо на север или запад. Я пока не ориентировалась.
Котолаки поспешили смыться.
Стало тихо. Солнце ближе к вечеру пекло беспощадно, сжигая своими лучами мои плечи и щёки.
Волчицы вылизывали друг друга. Поцарапала их львица. Кристинка первая воспряла. Уши навострила, замерла, приподняв переднюю лапу. А потом рванула куда-то в лес, что-нибудь поймает на ужин. Рыбалка у нас неудачная вышла.
Я усмехнулась.
Акила тем временем оставил на берегу свою обувь и юбку, уходил в озеро.
— Дед, я тут Лёху Борового встретила. Пацан лет сто.
— Я что по поводу деда тебе говорил? — он спокойно уплывал к середине озера. — И что за Лёха? Теона, тебя одну оставить нельзя, сразу парни и разборки.
— А ещё я Круги стала видеть. Магические! — крикнула я ему, зайдя в воду по колено.
Вода тёплая возбуждала, неожиданно захотелось пойти к нему. Искупаться со своим волком… Было бы здорово. Но что-то останавливало, допустим, смерть Игорька, которую я глубоко внутри себя болезненно переживала.