Ну, не могла я смириться, что это мой муж. Я же волками была предупреждена, что великий воин Афанасий Ведомирович Святобор… Имечко-то какое! Уже слюни распустила, что после смерти Игорька, буду помогающей великому мужу воительницей. А тут такое!
Нет, дед молодец, шикарное тело имел. Охрененный колдун. Кор его серьёзно боялся…
Так что мне ещё надо?!
Но не хотела я его!
— Зубы целы, — сказала я, сверля его добродушную рожу взглядом. — Можно нормально поесть?
— А вдруг поперхнёшься? — распевно поинтересовался он, с невероятной заинтересованностью разглядывая моё лицо и грудь, грудь прикрыта, он на живот взгляд опустил.
— Не бойся, старче, справлюсь, — нагло ответила я.
Он видимо на «старче» оскорбился. Глянул на меня с недобрым прищуром и всунул мне в руку деревянную миску и древнюю алюминиевую ложку.
Мясо у деда в бульоне было порублено, я спокойно кусок выловила. Хорошее, но жилистое. Похоже, птица… И похоже не летала, а бегала… От Москвы до Мёртвого Лога. Долго жевать пришлось. Но зато солёное и перчённое.
Чувствовала мужской взгляд на своих сосках.
Что мне говорили? Волки бегают Дикими, пока не трахнут истинную?
То есть он бегал-бегал… Я зажала ноги. Никакого дискомфорта не чувствовала, только живот болел.
— Вначале бульон выпей, заболит всё. И один кусок. Жуй лучше.
Акила отошёл от костра, встав ко мне спиной прямо на краю обрыва. Как первый раз в видении его увидела, такой он и был. Гребень меховой тянулся по позвоночнику, прятался под поясом юбки. И наколка красивая, эффектная. Со стороны казалось, что настоящие крылья сложены. Я присмотрелась.
Не откладывая своей тарелки, поднялась на ноги. Меня немного качало, но я подошла ближе, рассматривая наколку на его спине. Зелёного цвета много. Наколка что надо, чутка светилась в вечерних сумерках, которые навалились на мир. Объём не просто так появлялся. Это было шрамирование. Кожа у деда на спине вся в буграх, с рисунком перьев.
— А ты долго Диким бегал? — с любопытством спросила я.
— Не помню. Бабу свою потерял и решил, что на хрен нужна такая жизнь. Тем более я Альфу терпеть не мог.
Умиротворённо по-пенсионному хрипел оборотень.
— А что случилось с твоей женой? — я с голодухи съела всё мясо.
— Демоны съели.
— Дичь, — я заглотила бульон. — Ты сильно расстроился?
— Нет, она была Запасной, а не истинной.
— А что разницу можно почувствовать? — нахмурилась я.
— Ты человек, что такие вопросы задаёшь? — он глянул на меня через плечо.
Глаза горели, но не полностью. Синева ещё была видна в полутьме, а в ней яркие, тончайшие белые узоры. Я не могла оторвать взгляд… Узоры, как лабиринт, головоломка привлекали внимание, и затягивали.
Сказочные и пленительные очи древнего колдуна!
— Я Спящая. Нет, понимаю, что Запасные, это такой вариант не очень, но сойдёт, — я от сытости обалдела, и ноги перестали держать, а до моей мягкой седой волчицы ещё нужно было дойти.
— Да. Запасные — это когда можно, но не сильно хочется, — еле слышно подтвердил Акила.
— А истинные — это когда прямо фигеешь от желания, — усмехнулась я, глянула на него с усмешкой.
— Точно, вот мы с тобой истинные, — согласился дед и повернулся. Сделал шаг ко мне… Совсем близко оказался.
— Вдувай мне в уши, старый, — фыркнула я и опять прикрыла грудь, свободной рукой тарелку ему кинула и посмеялась, хотя было больно ещё так активно хамить. — Спасибо за заботу, но я на пенсионеров даже за золото-брильянты не ведусь. Ты когда был последний раз в мире людей?
— Давно не был, — ответил дед, голову набок склонил и смотрел…смотрел, словно вычитывал меня, как открытую книгу.
Если зверем взял, мужиком тем более может себе такое позволить. В улыбочке его клыки острые.
Акила продолжал меня изучать, и ему что-то во мне очень понравилось, облизнулся даже. Ещё ближе подошёл, почувствовала его тело. Член в эрекции под юбкой. Он собрался высказаться, рот открыл, а я и резко загнулась от боли.
В глазах звезды, заревела, как роженица, согнувшись пополам. Волчицы взбудоражились, забегали вокруг меня, скулили бестолковые, зализывая меня своими влажными шершавыми языками, когда я на каменную площадку повалилась. Та, которая самая крупная с мордой седой, лапами-руками меня украла и к себе прижала.
— Я просил не спешить и прожёвывать, — сказал дед-садист. — Терпи теперь. Всё внутри восстанавливается, а ты меня не слушала.