Поверить не могу.
Я убить себя готова за то, что не осталась с Эдди, когда он мне предлагал.
А теперь что он обо мне под умает? — Что случилось, Аннабел? — Ники заметила выражение моего лица. — Это не то, чего мы ждали, но какая разница? Аманда счастлива. Она улыбнулась мне. Я не ответила.
— Твой кошмар закончился. Я молчала.
Ники села рядом со мной.
— Дело в Эдди?
Я удивленно посмотрела на нее.
— Ты знаешь?
— Я подозревала. Прекрати, я сто лет тебя знаю. Но во всем этом есть и хорошая сторона. Теперь горизонт чист и ты можешь действовать.
— Думаешь, ему это понравится?
— А что такое?
— Он знает. Ник, Аманда все ему рассказала!
— Ох!
— Вот именно. — Я положила голову ей на плечо. — Я сама собиралась все ему рассказать. Пыталась прошлой ночью, но…
— Прошлой ночью? — Ники попробовала посмотреть мне в глаза.
Я не смогла сдержать глупую, совершенно однозначную улыбку, несмотря на ужас ситуации.
— Но вы ведь не?.. — Она задохнулась. Я улыбнулась еще шире.
— Ну и как?.. Какой он?
— Чудесный… замечательный. Ох, Ник, что же мне делать?
— Ты должна поговорить с ним.
— И что я ему скажу? Ради всего святого, как я объясню ему это после того, как вмешалась Аманда? Я даже боюсь представить, что он сейчас думает.
— Ты хотя бы должна сказать ему. что не все было обманом. Скажи ему, что твои чувства к нему — правда, а не часть маскарада.
— Это то, что я ей говорила. — В дверях показалась Дот. — Белл, он наверху.
Комната была погружена во тьму, только в окне золотились огни улицы и блестела неоном вывеска на доме напротив.
Он стоял у окна и смотрел вниз.
Я бесшумно проскользнула внутрь, аккуратно прикрыв за собой дверь. Щелчок замка дал Эдди понять, что он уже не один, и заставил его повернуться.
— Привет, — нервно прошептала я.
— Аннабел, — медленно сказал он, потом приподнял бровь и с сарказмом поинтересовался: — Это ведь твое настоящее имя?
— Конечно! — быстро выпалила я.
— Мне кажется, больше нет никаких «конечно».
Я опоздала. Он думает, что все, что я делала или говорила, было частью плана. Могу представить, как тактично Аманда сообщила ему обо всем.
Я молча прислонилась к двери, а он как-то неопределенно смотрел на меня.
Наконец он заговорил:
— Значит, тебе платили за то, что ты была со мной?
Это немного привело меня в чувство.
— Я бы не стала говорить прямо так. Тогда это похоже на…
— Проституцию? — подсказал он.
— Нет! Боже! Ты думаешь, мне платили за… Ты ведь так не думаешь, правда? Это совсем не входило в планы!
— Значит, ты делала это в порядке самообразования?
— Это нечестно!
— А то, чем ты занималась, честно?
— Но…
— Но — что?
Но мне кажется, я люблю тебя.
С какой стати ему верить? Он наверняка просто рассмеется мне в лицо. Сейчас единственное чувство, которое я у него вызываю, — это брезгливее презрение.
— Но… — попыталась я еще раз, однако встретила его злой взгляд. — Наверное, мне лучше уйти.
— Да. Я тоже думаю, что тебе лучше уйти.
Я открыла дверь, потом все же обернулась. Он опять смотрел в окно.
— Послушай, Эдди… Мне очень жаль.
Жаль. Какое неподходящее слово.
Он помолчал. Потом сказал так тихо, что я едва его расслышала:
— Да, мне тоже, Белл. Мне тоже.
Трудно поверить, что раньше была жизнь, когда жизнь неожиданно заканчивается.
Я не была несчастлива до того, как встретила его. В моей жизни почти все осталось по-прежнему, но почему-то этого теперь недостаточно.
Правда, теперь у меня нет работы, самоуважения и большей части сердца. Я хотела «найти себя», прошу прощения за клише, но только все растеряла.
Видимо, в те два месяца путешествия, которые я не догуляла из-за свадьбы, мне и предстояло найти то, что я искала.
Себя.
Я видела себя в Эдди. Как бы эгоистично это ни звучало, думаю, все мечтают встретить того, кто будет понимать их, с кем будет просто, кто не будет осуждать… даже когда есть за что.
Аманда и Бен. которые весь уикенд порхали по дому, как влюбленные птицы, только усугубляли мою тоску.
Утром в понедельник, после очередной бессонной ночи, когда к семи часам я было задремала, меня разбудила любовная возня за стенкой. И тогда я приняла решение.
Я натянула одежду, выскользнула из квартиры и отправилась в город.
— Что ты делаешь?
Я перестала перекладывать содержимое моего шкафа в чемодан и виновато обернулась на возглас Ники.
Она стояла в дверях, скрестив руки на груди, озирая кучу одежды, которую я пыталась засунуть в сумки.