— Как, нет биде? — скептически хмыкнула я, благоговейно озираясь. — Это просто потрясающее место. Вот так свадебный подарок! А я думала, невеста обычно получает полотенца, чайник и пять одинаковых тостеров…
По крайней мере, я бы точно получила. Мама, конечно, подарила бы мне деньги. Она всегда дарит мне деньги — на дни рождения, Рождество и так далее. Никаких открыток, просто маленький конверт из коричневой бумаги с чеком внутри. Сумма, конечно, будет вполне достаточная, но только не для покупки квартиры. А что касается моего вечно странствующего отца… Если повезет, получу от него открытку из какого-нибудь дико экзотического места, с двухнедельным опозданием и за мой счет.
— А если ты не выйдешь замуж, нужно будет вернуть подарки?
Я всегда шучу тонко и своевременно. Прикусив язык, я последовала за Ники обратно в гостиную, там на кофейном столике нас дожидалась бутылка вина и пара бокалов.
— Если я не выйду замуж, назад ничего отсылать не буду.
— Правильно мыслишь. Оставь все себе, как утешительный приз. Выбрасываем мужчину, оставляем подарки.
— Конечно, а с какой стати моя квартира должна остаться такой же пустой, как моя жизнь? — Ники плюхнулась на диван, ее верхняя губа затряслась, как кролик. — И пусть мне придется работать каждый час. что пошлет мне Господь, но я сохраню эту квартиру, с Ричардом или без него.
— Ну, детка, может, до этого дело не дойдет.
Я села рядом с ней и погладила по руке, как
расстроенного ребенка.
— Я уверена, что все будет отлично. Иначе просто не может быть. Потому что я ни за что не стану жить у мамы, даже если она начнет меня уговаривать.
— Может, все закончится тем. что мы обе будем стоять у нее на пороге, умоляя пустить переночевать, — невесело улыбнулась Ники.
— Это уж в самом крайнем случае. Надеюсь, так далеко дело не зайдет.
— Ах вот как? — Ники приподняла брови. — Ну что ж, насколько я знаю, ты имеешь опыт бродяжничества. Так и вижу, как мы живем под мостом в пустой коробке из-под какого-нибудь подарка.
— По крайней мере, это будет модная коробка. — пошутила я.
В углу комнаты возвышалась гора распечатанных подарков. «Хэрродз», «Харви-Никс», «Конран», «Селфридж»… родственники не поскупились.
— А разве подарки открывают не после свадьбы?
Ники пожала плечами и усмехнулась.
— Ты ведь меня знаешь.
Ребенком она не сдавалась до тех пор, пока не находила спрятанные подарки, пусть даже лишая себя сюрприза в рождественское утро. Она нашла бы их, будь они даже закопаны на заднем дворе.
— Кроме того, — добавила Ники. — это значит, что я могу заранее написать благодарственные письма, а потом просто расслабиться и наслаждаться медовым месяцем.
Она горестно скривилась.
— Хотя медового месяца может и не быть.
— А если Ричард не поедет, возьмешь меня? — Ну вот, сострила опять удачно.
К счастью, Ники еще не изменило чувство юмора и она рассмеялась.
— Мне казалось, что ты достаточно отдохнула!
— Ты говоришь, как моя мама. Сколько повторять, это был не отдых, я получала жизненный опыт.
На стеллаже стояла целая коллекция фотографий в рамочках. Некоторые запечатлели меня и Ники на разных этапах жизненного пути: выпускной вечер, вечеринки, катание на пони во время каникул в Уэльсе, нам тогда было лет по двенадцать. Была там и фотография ее младшего брата Тоби в зеленой форме регбистской команды, с грязью в волосах, зверской ухмылкой на лице и с пинтой пива в руке. На другой фотографии ее родители напряженно смотрели в камеру, стоя у огромного камина в своем поместье в Кенте. Но самое почетное место занимал снимок в рамке из полированного бука, на котором белокурый красавчик раскинулся в шезлонге, рядом голубел бассейн. Он не потрудился снять свой «Рейбан», так что я не могла посмотреть ему в глаза, но его четко очерченная челюсть была квадратной, а на губах играла, как мне показалось, надменная улыбка. — Это он? Ники кивнула.
— Да. Это Ричард.
— Он очень симпатичный.
— Да, разве он не лапочка? — На этот раз в ее голосе прозвучал лишь намек на горечь.
— Если, конечно, тебе нравится такой тип, — осторожно добавила я.
— Я знала, что ты это скажешь. — Ники как-то жалко улыбнулась. — Для тебя он слишком хорош, да? В нем нет ни капли той грубой простоты, которая так тебя привлекает…
— Тебя послушать, так я всю жизнь гоняюсь за тупыми каменщиками, обляпанными цементом.
— Да нет, я знаю, что ты более разборчива… пожалуй.
— И на том спасибо. Ну, и когда все это у вас завертелось?