— Нашла где-то иголку с ниткой? — слабо улыбнулась я, всё ещё избегая открытого взгляда девушки.
— Лев помог, — голос Маши дрогнул. Я не сдержала любопытства и глаза на её лицо перевела. Бледная кожа покрыта румянцем. Глаза блестят. Лёва ей нравится. Вот это да!
— Ты не обращай внимания на этих идиоток, — перевела я тему, видя, как Синичкина ещё пуще краснеет под моим изучающим взглядом. Не знаю откуда, но я знаю, что девушка сама не разобралась в своих чувствах. Возможно, что она тоже боится той лавины чувств, что накатывает. — Настя Голован популярна в интернете. В прошлом году конкурс красоты выиграла. Как понимаешь, корона не жмёт. Её папа многое для школы делает. Вот все декорации, все телевизоры и компьютеры он покупал. Поэтому учителя на неё надышаться не могут. За пятёрки, которые получает Голован, учителям хорошая премия в карман идёт. Нет, она далеко не глупа, но некоторые предметы, откровенно говоря, не вытягивает. Но проще ведь поставить пятёрку, чем лишиться хорошей премии? — усмехаюсь криво. — И что самое забавное, об этом никто не знает, — я натянула рубашку и застегнула на все пуговицы, заправив её в чёрные шорты, которые ещё не высохли после моего скатывания в раковину.
— А ты откуда знаешь? — заинтересованно спросила Маша.
— Я… Я староста и мне часто приходится оставаться после урока, чтобы привести кабинет в порядок. Как в фильмах — я залезла под стол, чтобы поднять бумажки и бутылку, в кабинет зашли Татьяна Павловна и отец Голован. Я слышала весь их разговор. Видела, как ей был передан конверт. Видела, как Татьяна Павловна показывала журнал, где все оценки Насти проставляются карандашом. Отец Голован говорил, с кем должна Татьяна Павловна поговорить, чтобы оценки были исправлены. А точнее, кому передать взятку, — я усмехнулась. — Мне очень повезло, что меня не заметили. Отец Голован ушёл, ему позвонили. А Татьяна Павловна ушла на совещание.
— Ты кому-нибудь рассказала? — хмурится Синичкина.
— Ты думаешь, что мне бы кто-то поверил? Ты думаешь, что моя жизнь в этой школе не стала бы настоящим адом? Да меня каждый учитель стал бы валить, если бы я перекрыла им источник дополнительного дохода. Поэтому я молчу до сих пор. Только Лёва знает и бабушка. Ну, и ты теперь, — я улыбаюсь девушке. — Я могла бы сказать брату, он бывший спецназовец и у него до сих пор есть хорошие связи, но стоит ли оно того? Начнутся проверки. Половину учителей могут уволить. Татьяну Павловну уж точно. Разразится скандал. А я буду стукачкой, — криво ухмыляюсь. — Это их дело. И в университете, если нужно будет, отец Насти заплатит кому нужно. Просто… к чему я это всё? — я кладу руку на острое плечо Маши. — Когда ты знаешь, что ничего в жизни не добился, что всё решит твой отец, то на ком-то злость хочется сорвать. Ты думаешь, что все эти девчонки, что так громко и неискренне ржали, её подруги? Нет! Настя весьма щедра на подарки, и с ней очень выгодно дружить. Было время, когда я пыталась с ней дружить, пыталась её понравиться, потому что… — я прикусила губу. — Потому что мне искренне жаль её. Но не срослось, — я поморщилась, — мы не нашли общий язык. В общем, не стоит даже обращать внимания на них, хорошо? — я искренне улыбнулась Маше. — Подумаешь, упала. Со всеми случается. Зато на зависть всем показала свои шикарные длинные ножки, — я подмигнула.
Маша снова покраснела и тихо поблагодарила. Она такая чудесная. Вот бывают люди, от которых веет добротой и каким-то светом. Вот и от Синичкиной шло столько добра и искренности, что хотелось подольше рядом с ней находиться.
— Только сейчас поняла, кого ты мне напоминаешь, — щёлкнула пальцами я. — У меня в детстве была фарфоровая кукла ангелочек. Только крылышки тебе добавить, веночек на голову и точная копия.
— Божечки, — Маша ладошки приложила к красным щекам. Губы девушки растянулись в широкой улыбке. Такой светлой и заразительной, что я не смогла не заулыбаться в ответ. — Ты меня смущаешь, Даш.
— А что я могу поделать? — я развела руками. — Я говорю, что думаю.
— Ты чудесная, Даш, правда, — девушка шагнула вперёд и заключила меня в объятия. Я даже удивилась, откуда в таком хрупком на вид теле, столько силы. — Спасибо тебе за то, что заступилась. За то, что помогла и рубашку свою дала. Вы с Львом идеальная пара, — уже тише.
— С Лёвой? — я фыркнула. — Лёва мой лучший друг с самого детства. Мы с ним практически под одной крышей живём. То у него дома я ночую, то он у меня. Его родители воспринимают меня как дочку, особенно… — голос предательски сорвался. Как всегда, когда речь заходила о родителях. — Особенно после гибели моих родителей. Его семья очень нам с бабушкой помогла. Я тогда толком не понимала, что произошло. Его родители забрали меня к себе жить, потому что бабуле было очень сложно. Я ей очень маму напоминаю, — уткнулась лбом в плечо Маши.