Глава 17
Лёва
Я ничего не успеваю сделать, наблюдая за тем, как Даша падает со сцены. Всё происходит настолько быстро, что я только руку успеваю вытянуть, пытаясь её поймать. Но Дашка, зацепившись ногой за провод, взмахнула руками и завалилась на колонку. Я успел заметить, как её лицо исказилось от боли. Как всё тело содрогнулось. Она стала похожа на сломанную куклу. Я остолбенел. Оцепенел от парализующего страха. За Дашку. За то, что она что-то сломает. И в следующий миг Барсова упала со сцены. Ударяется виском об угол колонки. И обмякает. Перестаёт шевелиться. Её руки выгнуты под неестественным углом. И мне кажется, что я вижу кровь, которая расползается вокруг её головы. Нет. Боже. Нет. Я делаю шаг, но ни на миллиметр не приближаюсь к Даше. Ноги становятся ватными. От вида крови. От вида крови Дашки. Она кажется мне маленькой и поломанной.
А затем, будто по щелчку чьих-то пальцев я стал слышать окружающие звуки. Визг одноклассниц ударил по ушам. Я вздрогнул. И кинулся к Дашке. Упал на колени и протянул дрожащую руку, чтобы отвести упавшие на лицо волосы. Глаза Даши закрыты. Она не дышит.
— Д-а-а-а-ш, — голос сиплый, чужой и дрожащий.
Хочу поднять её с пола, но голос Коршунова заставляет остановиться:
— Не трогай. Отойди.
Обернулся и тут же оскалился. Какого чёрта ему нужно?
— Отвали.
— Слушай, рыжий, письками померяемся потом. Сейчас не время выяснять отношения. Отойди. Позвони лучше в скорую, пока эти придурки пялятся.
Я, ничего не понимая, смотрю в его лицо. Как отупевший. Провожу рукой по лицу, пытаясь прийти в чувства.
— Быстрее! — рявкает Коршунов.
И я прихожу в чувства. Кинув взгляд на Дашку, поднимаюсь с колен. Рукой ныряю в задний карман джинсов, где должен лежать телефон, но не нахожу. Руки дрожат ещё сильнее. Паника накрывает. Чёрт. Даша без сознания, я вижу кровь, и ничем не могу ей помочь.
— Держи, — Саша впихивает мне в руки свой смартфон.
Дрожащими пальцами набираю скорую. Автоматически отвечаю на все вопросы диспетчера. Наблюдаю за тем, как Коршунов опускается на колени рядом с Дашкой. Осторожно обхватывает её запястье. Прощупывает пульс.
— Колючка, — его голос дрожит. — Колючка, пожалуйста, — дрожащей рукой касается её лба. — Чёрт, малыш…
Я не знаю, как я слышу его. Среди крика, шума и громких голосов. Опускаюсь на корточки. Чёрт.
Замечаю, как дрогнули пальцы Дашки. Тут же накрываю ладонью её ледяные пальцы. Вглядываюсь в серое лицо подруги. Её ресницы дрогнули. Даша открыла глаза. Сжала мою ладонь. Часто заморгала. Подруга зашевелилась, но Коршунов склонился к её лицу.
— Тише, Колючка. Тише, малыш. Не шевелись. Тебе нельзя вставать. Ты меня слышишь? — мягко спрашивает парень.
— Д-д-а, — едва слышно выдыхает Дашка. — Н-е-е-е ви… — Барсова снова затихает.
Мы с Коршуновым одновременно склоняемся над ней.
— Дашка… — кажется, я ору. — Дашка, не закрывай глаза. Скорая уже едет.
Пальцы Даши слабо сжимают мою ладонь.
— Всё будет хорошо, Колючка. Всё будет хорошо.
Я слышу вой серен. Встаю и иду на крыльцо. Провожу фельдшера в актовый зал. Нервно кусаю костяшки пальцев, наблюдая за тем, как молодой человек осматривает Дашку. Несмотря на то, что Коршунова пытаются отогнать, он не отходит. Сжимает ладонь Даши и смотрит безумным взглядом в её лицо.
Дашку перекладывают на каталку. Когда я хочу сесть в карету скорой помощи, меня останавливают:
— Вы куда, молодой человек? Только один человек может поехать.
— Я поеду.
— Уже едет Ваш классный руководитель, — качает головой фельдшер.
— Я знаю о ней почти всё. Я её лучший друг, — кричу я.
— Успокойтесь, молодой человек! Не кричите! Вы нас задерживайте.
Я отступаю, наблюдая за тем, как закрываются двери. Как карета скорой помощи уезжает, увозя Дашку. Сжимаю кулаки, понимая, что ничем не могу ей помочь. Сажусь на ступеньки, закрывая лицо ладонями. Блинство! Я ничем, ничем не могу ей помочь. Дашка. Моя мелкая. Моя улыбчивая подруга.