— Машка-мышка, — шепчет Сашка виновато, руками обхватывая моё лицо. — Пойдём домой, хочешь? Пойдём?
Я могу только кивнуть. Сил не осталось даже на то, чтобы выдавить из себя слово. Саша подхватывает мой рюкзак, закидывает на плечо и осторожно поднимает меня на руки.
— Тяжело, Саш. Я сама, — шепчу, а сама, вопреки словам, кладу голову ему на плечо.
— Не говори ерунды, — хмыкает нарочито беззаботно, но я слышу в его голосе страх и долю вины. — Лёгкая ты у меня, как пушинка.
Сил отвечать или же спорить нет. Прикрываю глаза и погружаюсь в дрёму. Слышу, как брат вызывает такси. Чувствую, как устраивает на коленях, не выпуская из кольца рук, когда садится в машину, которая пропитана запахом апельсинов. Слышу, как благодарит водителя, едва слышно хлопает дверью, гремит ключами, открывая калитку дома, и поднимается по лестнице. Открываю глаза только тогда, когда спина касается подушки и наступает оглушительная тишина. Саша сидит в кресле и что-то читает в телефоне.
— Почему ты меня не послушал? — в моём голосе проскальзывает недовольство. — Я же просила остановиться.
— Маш…
— Если бы ты только послушал, Саш… — качаю головой, всхлипывая. — Синяк мне поставил отец с утра. Я забыла наушники и вернулась. Он приехал за документами тогда, когда я выходила. Снова звал меня Варюшей. Снова пытался удержать. Я смогла вырваться, — холодок пробегается по спине.
— Почему тогда ты говорила имя рыжего.
— Льва, Саша. Его зовут Лев. Потому что я его оттолкнула. Потому что я люблю его, Саша. Потому что я не хочу, что ОН забрал его у меня. Я этого не переживу.
— Машка, — Саша откладывает телефон на комод и опускается на кровать рядом. Притягивает и целует в лоб. — Прости, Машка-мышка. Я вспылил. Синяк увидел. Подумал на него. Расскажи мне всё. Давай. Я, конечно, не подружка-сплетница, но секретов твоих не выдам, — я тихо хихикаю и лбом вжимаюсь в плечо брата.
— Он невероятный, Саш. Просто внеземной, — брат застывает, внимательно меня слушая. — Я влюбилась в него, кажется, с первого взгляда. В актовом зале, когда он ко мне подошёл. Он так смотрел… — снова по спине мурашки, а перед внутренним взором тот взгляд карих глаз. Жадный. Восхищённый. Как пальцы горячие, чуть шершавые, пряди волос за уши заправили. — А я его ревновала, представляешь? — хмыкаю. — Безумно сильно ревновала к Даше. Я даже не знала, что вот так бывает. Будто все внутри сжимают, скручивают, иглами острыми колют. А он такой ласковый, Саш. Такой внимательный. Смотрит так, что сердце замирает. Будто… будто никого на свете дороже меня нет. Будто… будто проглотить готов. Он мне платье зашил, когда я упала. Когда ты на Дашу накричал, — чувствую, как щёки краснеют, когда вспоминаю широкие плечи и идеальные кубики пресса. Боже. Я не знала, что настолько мучительно может быть желание коснуться тепла кожи другого человека. Вообще не знала, что может быть вот так. Остро. Сладко. И так больно. — А ещё я его поцеловала. Первая. Два раза, — очень тихо добавляю я. — Когда в больницу к Даше ехали. И сегодня. В автобусе, — я задышала тяжелее, когда губы закололо от фантомных прикосновений требовательных, но таких нежных и ласковых губ. Зажмурилась. И перед глазами тут же лицо Лёвы появилось. С улыбкой чуть лукавой и такой нежной. Именно такой, какую я люблю безгранично. — А когда мы из автобуса вышли, я увидела его машину.
— Опять следил этот ублюдок конченный? — рычит взбешённо Саша, сжимая руки на моих плечах и притягивая к себе ближе.
— Я ошиблась. Номера другие были. Там женщина за рулём была. Но просто, Саш… Ты же знаешь, что он сделал с дядей Серёжей. Я не смогу, если и с Лёвой что-то случится. Если он ему причинит вред, — сокрушённо качаю головой. — А ведь во мне он видит маму, а значит… так же безумен. Так же готов убить любого, кто окажется рядом. Пусть лучше Лёва меня ненавидит, — голос дрогнул, — но будет счастлив без меня. Даша ему не сказала, что мы брат и сестра. он по-прежнему уверен, что мы пара. Как и все. Пусть будет так. Так проще, — слёзы начинают течь из глаз, впитываясь в футболку Саши.
— Полгода, Машка-мышка. Полгода подождать. Я почти накопил на квартиру. Осталось совсем чуть-чуть. Может, даже на двухкомнатную хватит. Конечно, не хоромы будут. Мы съедем. В столицу уедем. Затеряемся там, он не найдёт. И вернём тебе твоего Лёву. Раз он такой прекрасный. Одно радует, — добавляет с усмешкой в голосе, — удар у него хороший. — До сих пор челюсть ноет. Сможет защитить тебя.