— Не говори ерунды, — Лёва прижал меня плечом к груди и положил подбородок мне на макушку. — За это лето много чего произошло. Ты многое вспомнила. Кстати, — волосы зашевелились от его смешка, — ты ведь помнишь, что желание мне должна.
— Лёва, — я ударила друга кулачком в грудь, — мог бы и простить мне его. Я вон в больнице месяц провалялась.
— Ну, нет, — друг цокнул языком. — У меня уже назрело желание одно в голове. И ты обязана его выполнить.
— И какое же? — я вскинула брови.
— Оно подождёт. До этого мне нужно кое в чём убедиться, — снова стал серьёзным. И снова в глазах грусть. Я не удержалась и провела пальцами по щеке, покрытой короткой щетиной. Лёве она невероятно идёт. Он становится взрослым.
— Чувствует мой попец, что это желание будет как-то связано с твоей ненаглядной Машенькой, — тихо сказала я. Лёва прикрыл глаза, пряча эмоции. А я руку в кулак сжала, злясь невероятно сильно на Синичкину. — Лёва, забудь её. Два месяца прошло. Ну, продинамила тебя она, плюнь и разотри. На тебя вешается половина школы. В клуб сходи. Познакомься с кем-нибудь.
— Ты не понимаешь, — открывает глаза, в которых плещется боль. Острая. Режущая. Которая передаётся и мне. Которая заставляет сжать кулаки.
— Чего я не понимаю, Лёва? Объясни? Из твоих слов я поняла, что эта Маша встречается, но при этом целовала тебя первая. Два раза. А когда ты намеревался сообщить о серьёзности своих намерений, она пошла на попятную и сказала, что всё было ошибкой. И два месяца я наблюдаю за тем, как ты изводишь себя. Ты смеёшься, пытаешься выглядеть счастливым, поддерживаешь меня, но я слишком хорошо тебя знаю, Лев. Я вижу, что тебе больно. Очень больно. И мне больно от того, что я ничем не могу тебя помочь. Ты был первый, кого я увидела у своей кровати, когда стала видеть. Ты постоянно рядом. Всегда. И я чувствую себя беспомощной от того, что не знаю, что делать.
— Там всё не так просто, — тихо сказал Лёва, отводя взгляд. — Просто… — он сглатывает и прикрывает глаза. Молчит пару секунд. — Есть кое-что, что я тебе не рассказывал. Возможно, что ты сегодня всё сможешь вспомнить. И тогда… Тогда многое может измениться.
— Вот это, Лёва, было очень интригующе. Теперь мне очень хочется узнать подробности.
Друг только улыбнулся криво.
— Чем я могу тебе помочь? — тихо спросила я, испытывающе смотря в лицо лучшего друга.
— Вспомни, — улыбнулся ласково Лёва, сжав моё плечо. Теперь моя очередь пришла криво улыбаться. Я бы сама рада была, если бы в памяти вспылили события последних двух недель августа. Я чувствовала, что упускаю что-то важное, безумно важное и ценное. Что моя память закрыла на замок важные воспоминания. Иногда мне казалось, что вот-вот я вспомню. Ухвачу за хвост воспоминание. Но только казалось. Мерещилось. Как и мерещился запах того парня из больницы. Лекса.
Лекс. Я прикусила губу. А что если он мне приснился? Причудился? Померещился? Ведь я была под действием лекарств. Но в голове до сих пор хриплый шёпот повторял: «Даже если не вспомнишь, я тебе напомню». Только больше этого голоса я не слышала. Не чувствовала прикосновений горячих пальцев к открытым участкам коже. Не чувствовала запаха. Запаха, который мне мерещился везде. Даже на толстовке, которую я нашла в шкафу. Чужой и незнакомой. Явно мужской. И почему-то я не спешила интересоваться у Лёвы, не его ли эта вещь. Почему-то спалось в разы слаще, когда я засыпала, прижав ткань к носу. Иногда во сне я видела парк, карусель. Слышала знакомый шёпот и чувствовала на губах жадные поцелуи. Я пыталась рассмотреть лицо. Но видела только расплывчатый силуэт, который растворялся в воздухе.
— Я постараюсь, — сжала горячие пальцы друга на своём плече.
— Пойдём в школу? — снова эта широкая улыбка и сияющие глаза.
— Пойдём, — улыбаюсь. А сама в очередной раз чувствую, как щемит в груди от любви к Лёве.
Дура эта Маша, раз не замечает, какой чудесный и заботливый парень по ней сохнет. Ну, ничего! Я постараюсь сделать всё, чтобы мой друг был счастлив. Даже если мне придётся выкрасть парня Синичкиной и продать цыганам.
Всю дорогу до школы смотрела в окно, рассматривая, как изменились улицы. Сейчас краски кажутся невероятно яркими. Каждый листочек, каждая лавочка и каждый даже самый маленький фантик радуют глаз.
Когда выходим на остановке, Лёва сбивается с шага. Я прослеживаю его взгляд. Замечаю как из автобуса выходят двое. И сразу же понимаю, что низкая белокурая девушка и есть та самая Маша. Она заправляет волосы за уши и оборачивается, будто почувствовав взгляд Льва. Прищуриваю глаза, замечая, как она краснеет. Как быстро облизывает губы и отводит взгляд. Переводит его на меня и радостно улыбается. Я даже теряюсь, когда она направляется в нашу сторону.