Я смотрю, как Даша стремительно бледнеет и начинает дрожать. Чёрт. Не хватало, чтобы она в обморок упала. Я уже готов всё отменить, только бы подруга так не волновалась.
— Дашка, ты чего?
— Всё в порядке, — улыбнулась натянуто и двинулась на выход из столовой.
Увидел, как она споткнулась и вылила компот на Коршунова. Довольно хохотнул. Так его! Чтобы руки не распускал!
Коршунов медленно поднялся, Дашу за руку схватил и из столовой потащил прочь. Барсова на меня взгляд беспомощный кинула, а я улыбнулся широко. Думаю, Коршунову сейчас тормоза снесёт. Поднял большой палец вверх. Даша послала мне красноречивый взгляд, в котором я прочитал всё, что она сейчас обо мне думает. Улыбнулся ещё шире. Потом ты мне, Дашка, ещё спасибо скажешь.
Как только парочка покинула столовую, поднялся из-за стола и двинулся к Маше. Малышка тут же засуетилась. Стала быстро запихивать вещи в сумку. Но в этот раз я не позволю ей сбежать. Положил руку на спинку её стула. Склонился и шепнул на ухо:
— Нам пора поговорить, Маша.
Кукла вздрогнула. Мне даже показалось, что из её груди вырвался всхлип. Я присел на корточки. Усмехнулся. Это моя любимая поза. Сидеть у её ног.
— Скажи мне, что ты меня не любишь, — глядя в голубые глаза, велел я.
Маша мотнула головой. Сжала кулаки и попыталась отвести взгляд. Но я пальцами сжал её подбородок. Не дал отвернуться.
— Скажи мне в глаза, что ты меня не любишь, тогда я больше никогда к тебе не подойду. Не потревожу.
— Люблю, — шепнула девчонка, вскинув на меня полные слёз глаза. — Больше жизни люблю тебя, Лёва, — маленькая ладошка легла на щёку. Провела. Я зажмурился. Показалось, что я сейчас разрыдаюсь, как маленький пацан.
— И я люблю, Маш. Безумно сильно. Настолько сильно, что сдохнуть без тебя готов, — шепчу онемевшими губами. В груди всё клокочет. Голос срывается. Но я продолжаю упрямо шептать ей о своей любви.
— Лёва, — малышка всхлипывает. — Я не могу.
— Почему, маленькая? — голос срывается. — Почему? Дело в Коршунове?
— Нет. Саша мой брат, Лёва. Брат. Прости, что не сказала раньше. Дело в нашем отце. Он… он ужасный человек. Он творит ужасные вещи. Я просто боюсь за тебя.
— Что он мне сделает, малыш? — хрипло смеюсь я, чувствуя облегчение.
Маша качает головой, давая понять, что не ответит.
— Давай я квартиру сниму, малышка. Давай ты съедешь. Будешь жить со мной. Я не дам тебя никому в обиду. Я тебе клянусь!
— Нет, Лёва. Он… Понимаешь, с ним справится только полиция. Или… или же смерть… Ему ничего не стоит убить тебя, — ладошками прикрывает рот и всхлипывает.
— Если он убийца, его посадят.
— Он тщательно заметает следы. И если его посадят, меня заберут в детский дом. У меня нет родственников. Только Саша.
— Мы решим этот вопрос, Машенька, — я обхватил обеими ладонями кукольное личико своей девчонки. — Решим, слышишь?
— Лёва, я прошу тебя, не лезь. Умоляю. Я не переживу, если с тобой что-то случится. Понимаешь? Я люблю тебя безумно. Я никого и никогда не любила так сильно, как тебя. Прошу. Дай хоть четыре месяца. До моего совершеннолетия. Саша что-нибудь придумает.
— Я же сдохну, Маш. Четыре месяца без тебя. Это ад, малышка. Настоящий ад.
— Я буду всегда рядом, — ладошка опустилась на грудь. Туда, где сейчас заполошно бьётся сердце. — Всегда, Лёва.
— Я что-нибудь придумаю, моя хорошая, — обещаю я.
Маша улыбается сквозь слёзы. Подхватывает сумку. Последний раз проводит пальцами по щеке. Я позволяю ей уйти. А душу разрывает от противоречивых чувств. От облегчения, что она моя, что любит, что я узнал правду. И беспомощность от того, что я понятия не имею, что делать.
Глава 28
Саша
Стоило перехватить тонкое запястье Колючки, как я понял, что всё… накрыло. Её нежная шелковистая кожа, её запах, который я не чувствовал два месяца. Лгу. Две недели. Но и этих двух недель хватило для того, чтобы вновь почувствовать, насколько сильно я нуждаюсь в этой девчонке. Насколько остро.
Поймав её за руку, которую она тянула к волосам, замер. Потому что шибануло. Прошибло до самых печёнок. Стоял и смотрел на свои грубые смуглые пальцы на её бледной коже. На родинку на запястье. И, кажется, меня потряхивало. Колючка рядом. Сделай только шаг. И тогда можно вжать её хрупкое тело в себя. Почувствовать стук её сердца. И, наконец, впиться поцелуем в пухлые губы. Я знаю, что не смогу быть нежным. Слишком сильно соскучился по ней. По её прикосновениям. Губам. Запаху. Прерывистому дыханию на лице. Тонким пальцам в моих волосах.
И только перепуганный взгляд серых глаз не дал мне сделать ошибку. Сорваться на глазах всей школы.