Саша кивает. И я вижу, что он сейчас терзает себя.
— Пожалуйста, Саша. Посмотри на меня. Поехали ко мне домой. Демьян сейчас дома. Ты должен с ним поговорить. Рассказать всё, что произошло.
Я встаю и тяну Сашу за руку на выход. Уже когда мы едем в автобусе в сторону моего дома, Саше звонят. Он кривится, когда видит, кто звонит.
— Да, — зло рявкает в трубку. — Что? — краснеет, а потом бледнеет. — Маша. Её зовут Маша, конченный ты урод. Что ты с ней сделал? Какой нах*й похитили? Ты совсем с катушек слетел? Где Маша?
Саша швыряет телефон на пол автобуса и рычит раненным зверем.
— Машу похитили.
Глава 31
Даша
Сердце проваливается в желудок. Чёрт. Я не могу поверить. Трясу головой, смотря на осколки телефона на полу автобуса.
— Что? — смотрю в лицо Саши. В его расширившиеся зрачки. Парня трясёт.
— Машку похитили, — белыми губами шепчет Саша.
— Спокойно, Саша, — с огромным трудом сдержав дрожь в голосе, говорю я. — Главное сохранять сейчас спокойствие. Слышишь? — я обхватываю лицо Саши ладонями. — Сейчас я позвоню Демьяну. Машу найдут. Быстро найдут. Землю перевернут вверх дном, но найдут.
— Я должен найти её, Даша. Она такая маленькая. Чёрт, — бьёт кулаком по поручню, разбивая в кровь костяшки пальцев. Трясёт рукой. И смотрит на меня обезумевшим взглядом. — Даша. Она совершенно беззащитная. Бл*. Колючка. Я не прошу себя, если с ней что-то случится. Дашка. Никогда не прощу.
— Саша, — я повышаю голос. Вынуждаю Сашу наклониться. Смотрю прямо в карие глаза. И говорю спокойно, пальцами лаская скулы. — Осталось две остановки, Саша. Демьян дома. Я ему сейчас позвоню.
Я достаю из кармана телефон и звоню брату.
— Да, — рявкает Демьян, поднимая трубку. — Кареглазка, где памперсы? — кричит парень. — Что такое, Даша? Что-то срочное? Я немного занят сейчас.
— Демьян… Тут такое дело… — я запинаюсь, толком не зная, что сказать. — Любимую девушку Лёвы похитили.
— Выкуп уже требовали?
— Я не знаю. Вроде нет, — я растерянно смотрю на Сашу. — Держи, — я протягиваю парню телефон.
— Да… Лекс… Нет… Синичкина Мария Никитична… восемнадцатого февраля две тысячи третьего года… Коршунов Александр Никитович… девятнадцатое июля две тысячи второго года… Да… Нет… Коршунов Никита Васильевич… седьмое апреля одна тысяча девятьсот семьдесят второго года… Матери разные. И моя, и Машина мертвы. Да. Спасибо.
Саша возвращает мне телефон. Нервно кусает костяшки пальцев. Ерошит волосы на затылке.
— Я уверена, что совсем скоро её найдут. Я… — прерываюсь, когда в руке начинает вибрировать телефон. Лёва. Чёрт. — Да, — говорю бодро.
— Привет, мелкая, как твои дела? — слышу, что друг чем-то хрустит. — Смотрю, ты активно отвлекаешь Коршунова. Настолько активно, что решила прогулять уроки. Как идут дела?
— Хорошо, — преувеличенно бодро говорю я. — Отлично!
— Что случилось, Дашка? — настораживается Лёва.
— Всё хорошо, — повторяю настойчиво я.
— Даша, я слишком хорошо тебя знаю. Что случилось? — серьёзным голосом спрашивает друг.
— Лёва… я… не знаю, что сказать… Как сказать… По телефону…
Саша забирает из моих рук телефон.
— Машу похитили, Одинцов. Я бл*ть думал, что она с тобой. Куда ты смотрел?
Я слышу рёв Лёвы в трубке. Забираю телефон обратно, кидая укоризненный взгляд.
Слышу, как громко матерится Лёва. Слышу, как что-то с грохотом падает на пол.
— Мы сейчас выходим из автобуса, Лёва. Демьян уже знает обо всём. Приходи ко мне домой, Демьян скажет порядок действий, — сбрасываю трубку и смотрю укоризненно на Сашу. — Зачем? Зачем, Саш? Не нужно было говорить. При чём здесь Лёва? Он к Маше не приближается уже два месяца. После того, как она его отшила.
— Ты компот вылила на меня по его просьбе, Колючка. Я не тупой и не слепой. Маша сообщила мне, что говорила с Львом. Одинцов любит Машу. И он должен знать. Если бы с тобой… если бы на её месте была ты…
— Я поняла, — выдыхаю, перехватывая его руку. — Пойдём. Наша остановка.
Мне даже не приходится показывать дорогу. Саша быстрым шагом идёт в сторону моего дома, держа меня крепко за руку и, будто неосознанно, поглаживая меня пальцем по внешней стороне ладони.