— Я… А почему… Кукла?
— Потому что ты настолько хрупкая и миниатюрная, что первым делом, когда я тебя увидел, мелькнула мысль, что ты похожа на куколку. Идеальная. Невероятно красивая.
— Ой… — Маша залилась краской. Даже уши покраснели до кончиков ушей. Так очаровательно и невинно.
— Откуда ты такая, малышка? — тихо спросил, проводя кончиками пальцев по её щеке. — Такая чистая и светлая. Разве бывают такие? Ты встречалась раньше? — Маша покраснела ещё гуще и мотнула головой. — А целовалась? — меня тряхнуло от мысли, что кто-то мог целовать её губы. Но напряжение сменилось волной эйфории, когда Кукла снова мотнула головой и спрятала лицо у меня на груди. — Маленькая, — сердце гулко забилось в глотке от кайфа. — Мо-я-я-я. Только моя, — пальцами нежно подцепил её голову за подбородок и вынудил поднять на меня глаза.
Осторожно провёл языком по нижней губе девчонки. Прикрыл от кайфа глаза. Какая же она сладкая. Просто охренеть можно. Почувствовал, как Маша задрожала в моих руках. Повторил действие. Смелее. Смакуя. Растягивая удовольствие. Всосал поочерёдно каждую губу в рот, ловя частое дыхание Маши. Кайфуя от того, как она реагирует на меня. Когда Кукла прерывисто вздохнула, языком ворвался в её рот. Огладил ровные зубы. Коснулся языком её язычка. И окончательно свихнулся, когда Маша застонала и выгнула спину. Смог оторваться от сладких губ девчонки только тогда, когда дыхания катастрофически перестало хватать. Потёрся носом о кончик её носа. Не выдержал и оставил мимолётный поцелуй на очаровательном вздёрнутом носике.
— Я так сильно тебя люблю, Лёва… Так сильно… — прошептала Маша, заставив моё сердце провалиться куда-то в пятку.
Ответить я не успел. Мы остановились у подъезда. Пришлось оторваться от Куклы. Поблагодарив водителя, помог малышке вылезти. Не имея сил выпустить её из объятий, подхватил на руки и потащил наверх.
— Лёвушка, я могу сама.
— Я знаю, — коротко ответил я.
— А куда мы? Ты же вроде не здесь живёшь.
— К Дашке домой. Они с Сашей ждут.
— Саша здесь? — оживилась Кукла. — Ой, он же будет в ярости.
Я коротко позвонил в дверь, которая практически сразу распахнулась.
— Машка, — Коршунов практически сразу вырвал Машу из моих рук. — Мелкая. Чёрт, Машка! Кого Лешего? — зарычал он. — Я же просил тебя быть осторожной. Почему ты из школы ушла? — я зверею, когда вижу, как он встряхивает малышку за плечи.
— Руки убрал, ты делаешь ей больно, — рыкаю.
— Отвали. Я не с тобой разговариваю, — огрызнулся Коршунов, даже не смотря в мою сторону и, тем, выводя меня из себя ещё больше.
Я шагнул вперёд, когда дорогу преградила Дашка.
— Остынь, Лёва, — прошипела сердито. — Они брат и сестра. Не стоит лезть в их отношения.
— Ей больно, — сверкнул глазами.
— Было бы больно, она бы сказала. Маша не немая. Пойдём чай пить, Лёва. Они должны поговорить. Пойдём, — сердито говорит, когда я не двигаюсь с места.
— Ой, ребята, вы пришли! — с кухни выглянула Мила, держа на руках обеих близнецов. Я расплылся в улыбке, замечая их измазанные мордашки. Поспешил в ванную мыть руки, чтобы взять Глеба на руки. — Как всё прошло? — Мила поставила передо мной тарелку с бутербродами и чашку крепкого чёрного чая.
— Спокойно и быстро, — кинул взгляд на закрытую кухонную дверь, за которой остались Саша и Маша.
— Ну, и отлично! Кстати, Котовы передавали тебе привет.
— Они приехать не собираются?
— На новогодние праздники собираемся собраться — Левашовы, Котовы и мы с Дёмой. Вы можете к нам присоединиться, если захотите, — подмигивает Мила. — И обязательно Машу зови.
— Непременно, — я улыбнулся.
Дверь на кухню открывается и заходит Маша.
— Здравствуйте, — мнётся на пороге, смотря в пол.
— Приветик! Я — Мила, жена того очаровательного и сногсшибательного мужчины, который спас тебя. А эти карапузы — Рома и Глеб. Наши с Демьяном сыновья. А тот красивый, очаровательный, добрый и обаятельный парень, что держит моего сына — Лёва, — хохочет Мила.
Маша заливисто начинает смеяться, смотря на меня сияющими влюблёнными глазами.
— Ты забыла добавить, что он самый чудесный и заботливый, — смотря прямо мне в глаза, говорит Маша. Кажется, пришло время мне краснеть.
— Эх, старость пришла, забыла, — хмыкает Мила, отворачиваясь к плите. Протягиваю руку и тяну Машу на себя. Глеб тут же протягивает к ней руки. Лицо Куклы озаряется мягкой улыбкой. Она подхватывает с осторожностью ребёнка и усаживает к себе на колени. Начинает ворковать. А я смотрю в её лицо, на её улыбку и понимаю, что любить больше её просто невозможно. Она само совершенство. Моё совершенство. И я никому её не отдам. Никогда.