-- Я буду подле вас и поддержу вас! -- прошамкал лысый председатель управы.
-- А вам не страшно? -- и она кокетливо передернула костлявыми плечами.
Генеральша с снисходительной улыбкой взглянула в ее сторону. Председатель, кажется, уловлялся...
-- Страшно! -- жмуря глазки и тряся головою, как лошадь от оводов, взвизгивала Римочка, -- и ужасно интересно! Я непременно закрою глаза и сразу открою! -- и она зажмурилась, а потом открыла глаза и окинула лучистым взглядом штабс-капитана Нелепо, который в смущении только крякнул и покрутил свой ус.
-- Губернаторша, наверное, будет, -- сообщил белобрысый чиновник с видом государственной тайны.
-- Мама, с утра пошли Анисима! -- крикнула с конца стола Симочка, -- а то все места разберут!
-- Вас все равно не возьмут, вы маленькая, -- поддразнивал ее поручик.
Симочка встряхивала головою.
-- Я убегу и проберусь в цирк все равно!
-- Вас дома накажут...
-- А я домой не вернусь! К вам убегу, -- и она задорно смеялась. Через минуту она спрашивала:
-- А как вы думаете, он сразу умрет?
-- Если головой вниз, то сразу!
Носатый гимназист с жаром доказывал подруге Симочки, что полиция не может помешать Гаэтано разбиться насмерть, а подруга Симочки стояла на том, что полиция все может.
Генерал говорил хриплым басом:
-- Я помню, как в Астрахани один через солдат со штыками прыгал, и напоролся... Впечатление сильное!..
-- Вы будете? -- опрашивала у генеральши жена прокурора.
-- Придется, -- отвечала со вздохом генеральша, -- вы видите, дети требуют! Но мои нервы...
Вдова Сигова жала под столом ногу юного поручика и говорила ему:
-- Из цирка вы меня домой везете. Я буду совсем, совсем без сил...
-- Интересно, очень интересно!.. -- повторял батарейный командир, -- ха-ха! Прыжок дьявола! Ловко!..
И все сходились на том, что это -- ужасно, но все-таки -- интересно, и что непременно надо пойти на этот "удивительный" бенефис...
IV.
В воскресенье погода удалась на славу. Был ясный, светлый день и легкий мороз сковал грязь на площади.
Около цирка царило небывалое оживление. Штатские, военные, гимназисты и реалисты, группами входили в двери цирка и останавливались в хвосте длинной вереницы людей, стоящих перед окошечком с надписью "Касса", из которого раздавался звонкий, веселый голос Стеллы.
Она едва успевала отрезать билеты и принимать деньги. Сидевшая позади нее бледная Стефания торопливо наклеивала марки.
Сам Воробьев то входил в каморку, то выходил из нее, отдавая приказания Ермолаю, на помощь которому он нанял еще двух, и братьям Алекс, явившимся его добровольными помощниками.
-- Ты, Павлуша, уже все время следи за ними! -- говорил Воробьев. -- Лампы заправили ли? Опять, отрубями чтобы арену посыпали! А ты, Митя, значит, все оборудуешь. Пива, водки, колбасы больше, сыру. Сласти возьми. Понял?
-- Чего ж мудреного?
-- Так иди! А, Семен Фомич! Ну, ну, устраивайтесь.
Бакалейщик, заплативший Воробьеву за этот вечер тридцать рублей, позвал своих молодцов и занялся устройством буфета.
Воробьев ликовал в душе, но наружно сохранял угрюмый, степенный вид.
Когда, он проходил мимо ожидающих очереди, в толпе раздавался шепот:
-- Он? Он и есть.
-- Действительно, в лице, знаете, решимость! Обреченный!
-- Говорят, роман у него. Любовь.
-- Жена изменила. На прошлой неделе убежала. Любил до безумия...
-- Дьявол тебя возьми, -- сказал Гелотти, входя в "директорскую", -- по-твоему вышло. Будет полный сбор!
Воробьев только усмехнулся.
-- Просто и в ум не возьму, -- обернувшись сказала Стелла, -- со вчерашнего дня народ пошел. И идет, идет...
И когда наступил час начала представления, Стелла с сияющим лицом воскликнула:
-- Билеты все проданы!
-- Лишь бы шли. Впустим и без билетов, -- засмеялся Воробьев.
Вечером, при освещении 120 лампами, с чистой, аккуратно посыпанной песком и опилками ареной, наполненный зрителями, оглушаемый музыкой местного оркестра из 12-ти музыкантов, цирк имел нарядный, праздничный вид.
Все чувствовали себя взволнованными. Тимочки, Римочки и Симочки, заняв передние места в ложе, на все стороны кивали головами, как фарфоровые куклы и тарантили, как сороки.
К ним подошло несколько офицеров.
-- Откуда он упадет? -- спрашивала громко Симочка.
-- Сверху! -- сострил поручик и захохотал.
-- Грубиян, -- сказала Симочка.
-- Я думаю, будет стук, -- томно говорила Тимочка, -- я тогда открою глаза.
Римочка толкала генеральшу и говорила:
-- Смотри, мама, дура Анфисова в декольте приехала. Это в цирк-то!..
-- Высоко, да! -- басил генерал, стоя внизу в креслах.
-- И обратите внимание, ваше превосходительство, -- говорил адъютант, -- голая земля. Никаких настилок.