— Забудь. Давай убираться отсюда. У меня от этого места мурашки по коже. Я вызвал Окку. Он должен ждать нас снаружи. Поехали в особняк. Отмоемся. Отдохнём. Ты спал?
— Не было времени. Столько всего случилось.
— У меня было время. Но я боялся прилечь в этой дыре.
Он взял Ноэля за руку и пошёл к выходу. Когда они вышли за парадные двери и оказались на жаркой, залитой ярким солнцем улице, Эрик обнял его за плечи. Ноэль не вздрогнул, не сбросил его руку.
— Теперь мы будем вместе, ведь так? — спросил Эрик.
— Да, — отозвался Ноэль, сам поражённый лёгкостью своего ответа.
— И не только потому, что Алана бы так хотела?
— Это одна из причин. Но не единсвенная.
— Хорошо. Потому что между нами было много дерьма, Ноэль, и вокруг нас тоже. Мы связаны этим. Нам придётся серьёзно потрудиться, чтобы исправить всё, что мы друг другу сделали. Я готов. А ты?
— Другого дела у меня всё равно нет.
Эрик притянул его ближе, и Ноэль положил руку ему на пояс. Они вместе спустились на улицу по короткой лестнице. Ноэлю казалось, что после двадцатилетнего путешествия к неизвестной цели, он наконец начинал нащупывать свой путь. Он всё ещё не знал точно, куда ведёт эта дорога, но по крайней мере он был уверен, что его путь и путь Эрика совпадают.
Остановившись на тротуаре, Эрик оглядывал улицу в поисках «Роллс-Ройса».
Внезапно Ноэль почувствовал пронзительный холод, который не перекрывало даже тепло и близость Эрика.
Дворецкий ждал их в двух кварталах к северу, он высовывался из окна в крыше и махал им рукой. Был почти полдень. Движение между Фолей-сквер и Канал-стрит постепенно приближалось к своему обычному состоянию дневного хаоса. По-прежнему в обнимку они двинулись к лимузину.
Ноэль снова почувствовал холод. И на этот раз он не исчез после первого ледяного укола, на этот раз он остался. Может, я чем-нибудь заболел, подумал Ноэль и невольно отстранился от Эрика, не в состоянии сосредоточиться на его словах.
Тротуары бурлили от людей, покидающих офисные здания и расходящихся на ленчи по кафе, пиццериям и деликатесным. Но взгляд Ноэля немедленно привлёк человек на другой стороне тротуара — он явно старался держаться их темпа. Это был худой невысокий мужчина в тёмных очках, скрывающих большую часть лица, деловом костюме и галстуке в полоску. Ноэль не мог бы объяснить, почему связывает непроходящий пугающий холод с этим человеком, но всё равно остановил Эрика, дожидаясь, чтобы человек на той стороне тротуара их обогнал, прежде чем двинуться дальше.
Он безошибочно узнал это всепроникающее чувство — это было то же ощущение чьего-то ледяного присутствия, которое он в последний раз испытывал в той крошечной комнатке в заброшенном баре, рядом с изуродованным телом Маквиттера и подвешенным к потолку Бадди Вегой. Он знал, что холод источает не Эрик, от него исходил только жар — привязанность, может быть, страсть; это был тот коротышка.
— Тебя всего трясёт, — говорил Эрик; его слова доносились словно сквозь стеклянную стену. — Что с тобой?
Ноэль не мог ответить. Всё его внимание было сосредоточено на человеке в костюме, который притормаживал в нескольких футах впереди них, и Ноэль начинал различать детали: углы рук, форму головы и особенно походку, такую знакомую, что Ноэль никак не мог вспомнить, чью именно, хотя каждый шаг отзывался болью. Он должен узнать, должен выяснить, кто это такой.
Он стряхнул руку Эрика с плеча и поспешил вперёд, нагоняя коротышку. Поравнявшись с ним, он почувствовал ещё более цепенящий холод. Эрик догонял его, что-то говорил. Ноэль и коротышка остановились одновременно, как будто по команде. Несмотря на маскирующие лицо тёмные очки, на совершенно неожиданный галстук и костюм, Ноэль знал, кто перед ним: последняя карта Лумиса, его последний сокрушительный козырь, закон вне закона, месть вне границ справедливости. Вот он, убийца, запрограммированный так же искусно, как и Ноэль, но, в отличие от Ноэля, уже проявивший себя как машина для убийств: убийца Канзаса, и Рэнди, и Веги, и Маквиттера, последний, самый эффективный из палачей Лумиса, укрытый под самой обманчивой из личин — соблазнительный и невинный Малыш Ларри Вайтел.
…который заметил Ноэля, но как будто его не видел. Он отвернулся от Ноэля, как автомат, настроенный только на одно лицо, и продолжил обходить их, а потом вдруг выхватил тонкую, смертоносную, сияющую сосульку и вонзил её в воздух.
Эрик увидел нападающего быстрее, чем Ноэль успел крикнуть и предупредить об опасности. Впитавшиеся в плоть тренировки Маквиттера помогли ему уклониться от первого удара, отступить к припаркованному такси и с головокружительной скоростью развернуться, уходя от второго удара блестящего ножа, нацеленного ему в сердце.